Чехов и Чайковский
«Чайковский был одним из самых обаятельных
художников и людей… я встретил еще одного
человека, который походил на него, и это был Чехов».
.
Чехов и Чайковский. Эти имена еще при жизни ставились рядом. Казалось бы, что может связывать этих двух людей. Встретились они тогда, когда Чехов был еще начинающим, хотя и подающим надежды литератором, в то же время Чайковский был уже маститым, известным во всем мире композитором, значительной была и разница в возрасте, знакомства и встречи их были кратковременными. Но связь была и значительно более глубокая – не просто дружеские симпатии, но близость духовная внутренняя, что не всегда возможно объяснить словами. И наиболее ярко это выражается при сопоставлении творчества двух художников. Сближает их прежде всего общий художественный строй, общая поэтическая интонация творчества. В произведениях великих современников, русских по духу, в неповторимой яркой индивидуальной форме выразился вдохновенный лиризм, мужественный пафос преодоления скорби, удивительная сердечность, высокое жизнеутверждающее начало. Сближает их и отношение к творческому труду, как главному делу жизни, страстная любовь к русскому человеку, русской природе, обаятельная искренность и простота.
«Мне кажется, что испытанные в годы юности художественные восторги оставляют след на всю жизнь и имеют огромное значение при сравнительной оценке нами произведений искусства даже в старческие годы» – эти строки писал П. И. Чайковский о себе и своих впечатлениях. И это верно по отношению как к самым, так сказать, обыкновенным людям, но с еще большим основанием к таким гениальным художникам, каким стал А. П. Чехов.
Любовь к музыке зародилась у Чехова еще в юности, одновременно с увлечением литературой и театром. Музыка была необходимой частью атмосферы, в которой жил и созревал талант Чехова. Она обостряла у писателя поэтическое видение мира, углубляла понимание внутренней жизни человека, давала драгоценные для художника творческие импульсы. Все, что Чехов получил от музыки, он с изумительной щедростью отдал людям. А формирование всего этого началось еще в детстве и большую роль сыграл сам уклад семьи Чеховых. Отец писателя увлекался пением, рисовал, играл на скрипке. Родители по-своему заботились о музыкальном образовании детей. Все они учились у музыканта-любителя. Отец любил петь по нотам и приучал к этому детей – каждым вечером начиналось пение хором. Здесь же разыгрывались дуэты на скрипке отца писателя с сыном Николаем, сестра Маша аккомпанировала на фортепиано. Начинал учиться на скрипке и Антон Павлович, вместе с братьями он участвовал в церковном и гимназическом хорах. Очень сильны были впечатления от соприкосновения с народной песней, которая постоянно звучала и в семье, и во время путешествий к родственникам в деревню. Да и сам город имел репутацию музыкального. Всеобщим увлечением как знатных горожан, так и простого населения до извозчика и кухарки была итальянская опера, которую содержали зажиточные купцы. Большим событием в городе были и симфонические оркестры дирижера Г. Молла, которые проходили в городском саду летом, а зимой в театре. Посещал Антон и концерты в доме именитого купца – грека Алфераки. Все это позволяет сказать, что в воспитании музыкальных чувств юного Чехова решающую роль сыграла общая эстетическая атмосфера, в которой он жил. Именно тогда и была подготовлена почва для восприятия и расширения круга музыкальных интересов Чехова, в котором со временем такое большое место занял Чайковский.
С августа 1879 года Чехов в Москве и очень полюбил столицу. Музыкальная атмосфера Москвы заполнила и дом Чеховых. В письме к брату Александру Антон Павлович рассказывает о вечерах в доме, на которых звучат романсы «Ночи безумные», «Поймешь ли ты», народные песни. Братья Чеховы слушают пианистку Спенглер, юного Скрябина. И особое место в московских впечатлениях занимает Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года. В ее концертном зале на 2000 мест звучали произведения Чайковского, среди дирижеров и исполнителей С. Танеев, А. Рубинштейн, А. Бродский. Эти концерты вызвали живейший интерес в семье Чеховых.
«Я уж теперь до конца жизни останусь закоренелым москвичом…». Вот и эта любовь к городу писателя и композитора знаменательна. Здесь вырастали многие писательские и дружеские связи, в том числе Чехова и Чайковского.
Николай, брат Антона Павловича, сделал для июльского номера журнала «Будильник» рисунок «Концерты на выставке». В январе 1881 года состоялась премьера оперы «Евгений Онегин», а в феврале на сцене Большого театра была поставлена опера «Мазепа». Таким образом, в это время еще не состоялась личная встреча Чехова и Чайковского, но жили оба в сфере одних и тех же музыкальных событий и впечатлений.
Музыка была неотъемлемой частью атмосферы, в которой жил Антон Павлович. Она обостряла у писателя поэтическое видение мира, углубляла понимание внутренней жизни человека, давала драгоценные для художника творческие импульсы. Все, что Чехов получил от музыки, он с изумительной щедростью отдал людям в своих произведениях.
В. И. Немирович-Данченко тонко определил музыкальную особенность Чехова-драматурга: «Чеховскую поэзию можно сравнить скорее с музыкальными произведениями П. И. Чайковского… У Чехова в каждом акте своя музыкальность, свой музыкальный рисунок. Вот идет шумно форте, и вдруг – скерцо, а затем наступила тишина и т. д. Язык Чехова наполнен весь музыкальностью».
Особенно любил Чехов оперу «Евгений Онегин». Здесь органически соединялась любовь писателя к Пушкину и Чайковскому. Глубокая реальность изображения, тончайший лиризм, простота и выразительность музыкального языка, подлинно русский национальный характер героев оперы – все это было бесконечно близко Чехову. Одухотворенность, лирика, психологический реализм Чехова в свою очередь, безусловно, созвучны «лирическим сценам Чайковского».
и силе воздействия музыки Чайковского на писателя свидетельствуют и ряд прямых откликов в произведениях Чехова: 3-му действию пьесы «Леший» предшествует ария Ленского из оперы «Евгений Онегин», которая исполняется на рояле за сценой, а в «Рассказе неизвестного человека» Чехов рисует, как музыка Чайковского вызывает у одного из героев произведения, петербургского чиновника, глубоко скрытые человеческие чувства. Целиком навеян сценой письма Татьяны полный лиризма и мягкого юмора рассказ «После театра».
Так же, как Чехову музыка, Чайковскому была всегда близка литература – «…она была, после музыки, главным и существеннейшим его интересом». Он сам писал стихи, музыкально-критические статьи. Любил классиков, был знаком со многими: Л. Толстым, А. Н. Островским. Но из-за крайне напряженной работы, поездок Чайковский не мог систематически следить за литературой. Чехова как писателя он узнал только весной 1887 года. Петр Ильич жил тогда в усадьбе Майданово, вблизи Клина. По вечерам, отдыхая от напряженной работы, композитор любил чтение вслух. Читал обычно кто-либо из гостей, чаще всего друг Чайковского, известный музыкальный критик, профессор консерватории Н. Д. Кашкин. И вот в одной из газет на глаза П. Чайковскому и Н. Кашкину попадается рассказ «Миряне» (более позднее его название – «Письмо»). Рассказ настолько понравился композитору, что был прочитан два раза подряд. Впечатление от него было настолько велико, что Чайковский послал Чехову восторженное письмо, которое, правда, затерялось и не дошло до писателя.
Личное же знакомство Чехова и Чайковского состоялось в декабре 1888 года в Петербурге у брата композитора Модеста Ильича. «Чайковский – хороший человек и не похож на полубога», - писал Чехов под впечатлением встречи. К этому времени Чайковский знал уже многие произведения А. П. Чехова и видел в нем большие творческие возможности. «Имеете ли Вы понятие о большом новом русском таланте, Чехове? – спрашивает Чайковский в письме одного из своих знакомых. – Если нет, то я охотно перешлю Вам его рассказы. По-моему, это будущий столп нашей словесности».
Еще во время встречи с Чайковским у Чехова возникла мысль посвятить композитору новую книгу рассказов. 12 октября 1889 года Чехов письменно обратился к Чайковскому с просьбой разрешить это посвящение, но прошел лишь день, и Петр Ильич запросто зашел к писателю «с благодарностью», как он сам говорил. Можно представить, какой радостью просияли глаза Антона Павловича, когда в маленькой прихожей своей квартиры он неожиданно увидел Чайковского!
Как рассказывает присутствовавший на встрече брат писателя, они «разговаривали о музыке и литературе». Однако это была не просто дружеская беседа, а большой разговор о совместной творческой работе: « Они обсуждали содержание будущего либретто для оперы «Бэла». Он хотел, чтобы это либретто написал для него по Лермонтову брат Антон». Перспектива совместной работы с композитором была необычайно увлекательна для Чехова. «Антон Павлович был счастлив», - сказала сестра писателя о его душевном состоянии после встречи с Чайковским. А Модесту Ильичу, сообщая о встрече с композитором, Чехов писал: «Ужасно горжусь и радуюсь».
«Посылаю при сем свою фотографию и убедительно прошу вручить посыльному Вашу! Достаточно ли я выразил Вам свою благодарность за посвящение? Мне кажется, что нет, а потому еще скажу Вам, что я глубоко тронут (подчеркнуто Чайковским) вниманием Вашим». На фотографии рукой Чайковского написано: «А. П. Чехову от пламенного почитателя. 14 октября 1889 года». Антон Павлович выполнил просьбу композитора и послал ему фотографию и сборник рассказов. На фотографии он написал: «Петру Ильичу на память о сердечно преданном и благодарном почитателе Чехове», а на книге – «Петру Ильичу Чайковскому от будущего либреттиста». В ответном письме Чехов образно выразил свое отношение К Чайковскому: «Очень, очень тронут, дорогой Петр Ильич, и бесконечно благодарю Вас. Посылаю вам фотографию и книгу, послал бы даже солнце, если бы оно принадлежало мне».
Эти письма приближают к нам события памятного дня для Чехова: мы точно ощущаем интонацию беседы великих современников.
Через несколько дней Чехов тронут новым знаком внимания Чайковского: композитор прислал ему билет на цикл симфонических концертов Русского музыкального общества в сезон 1889-1890 г. г. Сам Чайковский принимал большое участие в подготовке этого цикла симфонических концертов.
Антон Павлович особенно тщательно готовил к печати книгу, посвященную П. И. Чайковскому. 16 марта 1890 года Чехов писал брату композитора Модесту Ильичу: «Через 1,5-2 недели выйдет в свет моя книжка, посвященная Петру Ильичу. Я готов день и ночь стоять почетным караулом у крыльца того дома, где живет Петр Ильич – до такой степени я уважаю его. Если говорить о рангах, то в русском искусстве он занимает второе место после Льва Толстого, который давно уже сидит на первом (третье я отдаю Репину, а себе беру девяносто восьмое)». Чайковский, услышав об этой исключительно высокой оценке, отозвался в письме к брату: «Не можешь себе представить, как мне приятны слова Чехова обо мне».
«Хмурые люди». Раскрыв книгу, читатель увидел на ее первой странице слова «Посвящается Петру Ильичу Чайковскому». Обстоятельства помешали Чайковскому сразу ответить на посвящение книги, но чуть позднее, в 1891 году он напишет Чехову, что страшно гордится посвящением сборника, и что несколько раз порывался написать Антону Павловичу большое письмо, чтобы объяснить, какие именно свойства дарования писателя «так обстоятельно и пленительно на него действуют», но так и не смог написать. «Очень трудно музыканту высказать словами, что и как он чувствует по поводу того или иного художественного явления», - говорил в свое оправдание композитор.
«Бэла». В апреле 1890 года Чехов отправился на Сахалин, а в 1891 году уехал за границу. По возвращении из поездки в 1892 году Чехов оставил Москву и перебрался в Мелихово. В то же время Петр Ильич Чайковский был занят созданием опер «Пиковая дама», «Иоланта», балета «Щелкунчик». В то же время очень редко бывал в Москве лишь наездами, многие годы проводя в поездках по России и за границей.
25 октября 1893 года весь мир узнал о внезапной кончине Чайковского. Чехов телеграфировал брату композитора: «Известие поразило меня. Страшная тоска… Я глубоко уважал и любил Петра Ильича, многим ему обязан». Эти взволнованные слова лучше всего говорят о том, чем был Чайковский для писателя. Чехов до конца своих дней оставался горячим поклонником творчества композитора. Вот так складывались интересные и своеобразные отношения двух замечательных талантов земли русской.
Литература:
– М.: Московский рабочий, 1978. – 184 с.
Балабанович Е. Из жизни Чехова: Дом в Кудрине. – М.: Моск. Рабочий, 1976. – 288 с.
– Ростов-на-Дону, Изд-во Ростовского ун-та, 1974. – с. 5-20