О. Л. Книппер - А. П. Чехову
1-ое марта 1901 г. [Петербург]
Доброе утро, милый мой! Как весной пахнет! Пишу при открытом полуокне, солнце сияет, уже греет здорово; слышится шум колес, стук ломов. Воздух уже действует - я как погуляю, так дома ко сну клонит. Я люблю это ощущение. Скоро, скоро настоящая весна! Ты рад? 25-го был у нас юбилейчик - ты не чувствуешь? А все ты! Играли 50-й раз "Дядю Ваню" и 100-й раз чеховскую пьесу. Вл. Ив. прислал нам чудные цветы в уборную - Марии Петровне, Раевской, Самаровой, Ахалиной и мне, а после спектакля мы пили шампанское, и первый тост, конечно, за тебя. Настроение у нас хорошее, несмотря на ругань в газетах.
"Дядя Ваня" и "Штокман". Вчера сыграли "Три сестры". Принимали отлично, играли, говорят, лучше, чем в Москве. Еще ничего нигде не читала. 4-го марта Союз русских писателей дает нам обед у Контана - публикация была в газетах - славно это? А в субботу нас позвали к ним на вечеринку.
"игралось" в "Сестрах", и в 4-м акте был подъем. Повторяю - это моя любимая роль - чувствуешь? Ну, надоело о театре. Хочется куда-то пойти, хочется горизонта, простора, вздохнуть полной грудью, свободно, легко после удушливой, нервной зимы. Кончу тебе письмо и пойду бродить. Мне Питер нравится с внешней стороны. Люблю ходить по набережной, люблю толпу, широкие тротуары, какой-то европейский лоск во всем. А ты его, кажется, не любишь?
А ты опять ноешь на скуку и на домашние обеды? Ну, подожди, я тебе ворчать не позволю, смиренник ты! Настоящий ты немец! А меня еще так ругаешь. Антонка, а ты по мне соскучился? Это тебе здорово. Хорошенько поскучай. А потом поухаживай за мной, да люби погорячее. Ну, до завтра - опять напишу. Целую моего иеромонаха крррепко.
Твоя собака