О. Л. Книппер - А. П. Чехову
22-ое марта 1901 [Петербург]
Мне опять хочется написать тебе, милый Антон. Я вчера много думала о тебе, потянуло меня к тебе, захотелось с тобой в саду копаться, на солнышке греться!..
Завтра ровно год, что я выехала из Москвы, т. е. не по числам, а знаю, что выехала в пятницу на шестой1.
Помнишь, Антон? Ты собирался идти к Горькому, когда мы с Машей приехали. Как мне тогда было хорошо и странно на душе. Ты мне обрадовался? А теперь тоже был бы рад, если бы я приехала?
Ночью.
Кончаю ночью после спектакля. Перед театром я получила твое письмо, милый мой! Не смей ездить в Москву ни под каким видом. Я приеду к тебе и буду за тобой ухаживать, тебя любить и устроим так, чтоб всем было хорошо и тепло и ловко - хочешь?
Теперь чудно на юге!
Побуду немного в Москве, повидаюсь со своими, увижу, в каком положении квартирный вопрос, и укачу к тебе. Хочешь меня встретить в Севастополе? Или нет - не тревожься, не езди. Телеграфируй в Москву - согласен так? Я тебе потом телеграфирую, когда выезжаю. Это письмо получишь 26-го и сейчас же телеграфируй - понимаешь? Мне ужасно захотелось к тебе, мой старичок.
Сегодня был Конст. Конст. (вел. князь) на "Дяде Ване" и спрашивал Немировича о тебе, о твоем самочувствии. Ведь это твой собрат-академик2.
Сейчас мы ужинали у Cubèt - Лужские, Раевская, Санин и я.
Овации в театре были огромные, воображаю, что будет завтра.
Ну, до свидания, дорогой мой, до скорого! Целую пока мысленно крепко, крепко.
Твоя собака.
Сегодня одна литерат. дама спросила меня, невеста ли я Чехова - при Савицкой, я покраснела, засмеялась и ничего не ответила - глупо?
Вчера мы закончили сезон, милый писатель. Такого шумного, долгого прощания, я думаю, не видывал ни один театр. Минут 10 ни один человек не покидал зрительный зал, занавес не закрывали. После второго акта подали корзины Лилиной и мне, после третьего венок Вишневскому и букетик Лилиной, после 4-го - корзину Самаровой, венки Станиславскому, Санину, Артему, венок всем артистам от Шпажинского. Вся труппа стояла на сцене, из боковых лож бросали венки при несмолкаемых аплодисментах и криках.
Молодежь безумствовала у рампы, сама раскрывала занавес, просила цветов, и мы сыпали без конца, бросали венки в публику, кот. моментально разрывались. От дирекции выкатили огромную корзину, в кот. находились букеты, кот. раздавали нам, дамам. Влад. Ив. сказал хорошее, теплое слово публике, и гвалт, конечно, усилился. Все обнимались, лица лучезарные, взволнованные, глаза блестящие. Овации длились Ґ часа - каково? И мы при открытом занавесе уходили, т. к. занавесу не давали закрыться.
Примечания
1
2 Вел. кн. Константин Константинович был, как и А. П., почетным академиком по разряду изящной словесности.