О. Л. Книппер - А. П. Чехову
22-ое дек. [1899 г. Москва]
Вот уже и праздники, дорогой писатель! Поздравляю Вас, желаю от души провести их весело, приятно. С каким наслаждением я бы укатила к Вам вместе с Марией Павловной! Она теперь с Вами, много рассказывает о Москве, о нашем театре, да? Я думаю, Вы с страшным нетерпением ждали ее приезда. А мне без нее скучно. Я так привыкла забегать в Дегтярный, посидеть поболтать, и всегда уйдешь успокоенной, умиротворенной. Больше я нигде и не бываю, никуда не хожу, вот, может, теперь начну "выезжать" в свет, а то скислась актриса совсем.
Спасибо Вам за вырезку из газет1 - хохотала я много! А у Вас на Юге все бури свирепствуют - как то доехала Мария Павловна! Вы спрашиваете, приедем ли мы весною играть в Ялту, - да кто же это знает, милый писатель! Вы знаете, какой таинственностью окружают себя наши директора. Говорят, постом едем в Петербург - дело решенное2; а я и то еще не очень верю.
Вы теперь работаете и потому чувствуете себя хорошо, правда? Третьего дня дядя Саша читал мне и брату Володе Ваши рассказы, и мы так дружно хохотали, что можно было нам позавидовать. А дядя Саша шипел от хохоту, как Коробочкины часы, когда собирались бить3. Пришла мать, усталая, сонная, но мы ее усадили, заставили слушать и разогнали ей весь сон. Дядя Саша сегодня идет в первый раз на "Дядю Ваню". Он только в ноябре приехал с Кавказа и потом отчаянно вел знакомство с бутылочками и только теперь стал человеком, слышу сейчас - что собирается в баню, это значит, готовится к спектаклю.
Вчера играли "Одиноких" в третий раз, все с таким же успехом, только не я.
26-го дек.
Который день я пишу Вам и не могу кончить, и пишу бестолково, как и всегда, впрочем. Перед праздниками простудилась, голова трещала, насморк, кашель, одним словом, всякая гадость; слава Богу, что эти дни не играла, хотя все выходила; надо было некоторые закупки делать, мама все занята была. Пришли праздники, мне хочется сидеть дома, читать или слушать хорошую музыку, или удрать из Москвы на денек, на два, побегать на лыжах, подвигаться, понюхать свежего воздуха, простора, сбросить с себя городскую кислоту, одним словом.
Играю я много и играю плохо. Елену, впрочем, начала играть по-другому, лучше ли, хуже ли, не знаю. Перед Анной Map я пока чувствую себя бессильной, играю очень бледно, слабо4; теперь у меня больше свободного времени, буду ею заниматься, хочу, чтобы она меня хоть немножечко удовлетворила, а играть так - одно терзание для меня.
Увижусь с Вами, буду много говорить об "Одиноких". Мейерхольд потратил много труда, много нервов и сделал много, но его укоряют за резкость, за суетливость, излишнее нервничанье5. Страшный успех имеет Мария Федоровна в роли Кэте, - она очаровательна, обаятельна, изящна, мила, но нет мещаночки, серенькой дочери пастора, ограниченной, но глубоко любящей Кэте, и потому делается непонятно, почему Иоганн ищет чего-то другого; такая жена вполне может понять его и быть ему духовно близкой. И правду говорят - при такой Кэте Анна должна быть сверхчеловеком6. Говорили мне об этом много люди, видевшие эту пьесу в Берлине.
В Петербург мы едем - решено. На днях вернулся из Петербурга Влад. Иванович с этим известием. Я ужасно рада этой поездке, есть что-то впереди. Что будем делать весной - не знаю.
Сегодня открытие литер. -худож. кружка в новом помещении7. Может быть, поедем туда после "Дяди Вани", хотя вряд ли.
дядя доктор8 сварил отличную жженку и мы малость попьянствовали. Вчера и сегодня сижу дома, никуда не хожу, отдыхаю.
Напишите, как проводите праздники, одолевают ли Вас скучные люди, даете ли Вы им чаю. Скоро ли я Вас увижу! Много, много буду говорить, можно? Летом согласна жить у Вас, коли жалованье будете платить, и на Ваших харчах? М. П. подрядила уж меня.
Будьте здоровы, не сердитесь на несчастную актрисульку
1 См. No 31 и примеч. 3 к нему.
2 См. No 31 и примеч. 2 к нему.
3 Речь о "Мертвых душах".
4 Критика более чем сдержанно отнеслась к исполнению О. Л. роли Анны Map; о ней или не упоминали вовсе (как, скажем, П. Кичеев в "Русском слове" от 22 декабря), или упрекали в холодности, сухости, резкости, отсутствии обаяния; даже "Курьер" (17 декабря), отметивший, что она "была очень хороша", не преминул добавить, что "местами она как будто спадала с тона".
5 "Не следует подчеркивать нервности, чтобы невропатологическая натура не заслонила, не поработила того, что важнее, именно одинокости, той самой одинокости, которую испытывают только высокие, притом здоровые (в высшем значении) организации. Дайте одинокого человека, нервность покажите постольку, поскольку она указана самим текстом".
6 Газета "Курьер" поместила 13 февраля "Открытое письмо" читателя, обращенное к Андреевой: "Созданный Вами в "Одиноких" образ Кэте полон такого поэтического обаяния, идеально хрустальной чистоты, волшебной прелести, что мы, зрители, всеми атомами своего существа разделяем страдания Кэте и горячим сердцем желаем ей счастья с Иоганнесом, т. е. мы испытываем то, против чего боролся Гауптман... Ради высоты и святости тех идей, которым служит Гауптман, не играйте так дивно хорошо!"
7 В декабре 1899 г. Литературно-художественный кружок переехал в дом Обидиной на Петровке, а в июле 1901 г. на Тверскую.
8 Речь о К. И. Зальца, земском враче.