О. Л. Книппер - А. П. Чехову
30-ое янв. 1902 г., утро [Москва]
Я только что встала, дорогой мой, напились с Машей кофе и вот села писать. Целую тебя крепко и говорю: bonjour, mon mari. Вчера я была уставши, целый день меня раздражали мелочи в виде портних, дантистки, было еще заседание наше театральное с 3-х час. до 6-ти, и я пришла голодная. Днем репетировали кисло 2-ой акт "Мещан". Вечером с Машей поехали в кружок послушать Боборыкина, читавшего о литературном пролетариате. Народу было много. Бобо читал свежо, умно, говорун хороший и смешил иногда. Человек 5 оппонировали ему. Слушалось ничего себе. Потом оставили нас ужинать, хотя я не очень была согласна - устала. За нашим столом сидели Фейгин и Коновицер с женами, m-me Новик, Лукин, сестра Леонида Андреева. Говорили речи за большим столом, и Бобо говорил, Викторов1 говорил. Мне бы хотелось бывать в кружке по вторникам2
Как здоровье Толстого? Вчера все были встревожены и меня многие спрашивали. Я рассказала, что знала из твоего письма. Стахович Михаил говорил, что получил телеграмму, будто положение безнадежно. Ты мне обещал прислать телеграмму, если что случится, - не забыл?
Пиши, дусик, о погоде, умоляю тебя, пиши о чем хочешь, только пиши. Все спрашивали о тебе вчера без конца. Пожалуйста, не увлекайся мечтой о моем приезде и не воображай, что я тебя освобождаю от писания писем. А то назло буду каждый день телеграфировать и беспокоить и злить тебя. На сколько я приеду - не знаю пока. Дусик милый, скоро увижу тебя и целый день и ночь буду ласкать тебя и рассказывать, и ты тоже. Уже три месяца, что мы врозь. Целую тебя крепко, милый, любимый мой. Кушаешь ты хорошо, много? Рыбий жир пьешь, молоко пьешь? Все мне напиши.
Кланяйся мамаше и скажи ей, что я ее люблю и думаю о ней.
Целую и благословляю.
Твоя собака
Примечания
1 Вероятно, московский врач-психиатр П. П. Викторов.
2 По вторникам в кружке читали и обсуждали рефераты.