О. Л. Книппер - А. П. Чехову
27-ое сент. вечер [1902 г. Москва]
Как здравствуешь, дусюка? Что делаешь? Пишешь ты что-нибудь или нет? Об этом молчишь. Что-то ты сообразил про себя и молчишь. Много ли сидишь в саду, и какой он вид имеет? Хорошо ли ешь и почему опять-таки не пьешь сливки?
Сегодня приехал Горький, очень спрашивал про тебя, хочет видеть тебя. Останется здесь дней десять. Учил меня делать "собачью ножку", т. е. крутить папироску из бумажки и насыпать махорку; конечно, я буду сыпать табак, а не махорку. Придет к нам, сказал.
Представь, "На дне" идет раньше в Берлине, чем у нас1.
Завтра смотрят декорации "Власти тьмы" в Лианоз. театре2. Понемногу будем перебираться.
Вишневскому вчера д-р Степанов давил гланды. Он не ходит пока на репетиции, говорит не совсем свободно. Сегодня кончили разметку 4-ого акта, а 3-ий еще не трогали. Надеюсь, Горький посмотрит репетиции "Мещан" и "Дна". У меня очень сильный 4-ый акт, сильный по нерву. Мне бы хотелось, чтобы Горький послушал меня. Сам он очень нервен, все плачет. Начал рассказывать, как он читал "На дне" в ночлежке, где был настоящий барон Бухгольц3, настоящая Настя, и говорил со слезами, все давился. Говорит, плакали в ночлежке и кричали, что "мы хуже, хуже". Целовали его, обнимали. Рассказывает, а сам плачет. Опять он за кого-то вступается, защищает. Остановился у Скирмунта.
Влад. Ив. все еще болен, находится у сестры жены. Завтра хотим с Самаровой навестить его. Маша пошла сейчас к Корш, а я поеду на поганую Божедомку, на "Мещан". Там так пустынно и страшно вечером.
Плечо у меня все время побаливает, а вчера сильно разболелось, т. ч. Маша растирала скипидаром с вазелином, но я думала, что это что-то вроде неврита. Тяжелого не могу поднимать правой рукой, даже лампу не могу. Ты мне будешь массировать, дусик? Мне так это приятно будет.
А теперь, роднуля, до завтра, иду на репетичку. Напиши, когда соберешься в поездку. Веди себя умно в вагоне, не простуживайся. Целую и обнимаю крепко необыкновенного моего, целую глаза и морщиночки около рта. Будь здоров, весел.
Твоя Оля
Примечания
1 "На дне" (под названием "Ночлежка") Р. Валлентин, а перевел А. Шольц с рукописи. Но премьера была позже, чем в Москве, - 23 января 1903 г.
2 Лианозовским иногда называли театр по имени его владельца.
3 На одной из фотографий обитателей нижегородской ночлежки из альбома М. П. Дмитриева был запечатлен прототип Барона из "На дне" - барон Бухгольц.