О. Л. Книппер - А. П. Чехову
28-ое окт. вечер, 2-й час ночи [1903 г. Москва]
Сейчас пришла со "Дна" домой и застала у нас Потапенко и Гольцева, закусывающих, а Гольцева пьющего красное вино. Беседовали, слушали воспоминания Маши и Потапенко, говорили о Горьком. Завтра пойдем на генеральную репетицию пьесы Потапенко1.
В театре у нас идет нескладеха. Мне жаль Немировича. Он поставил "На дне", "Столпы" и "Цезаря" самостоятельно. Пьесы имеют успех, он потратил на них массу труда, времени, тем более что кроме этой работы у него школа. И все время ему дают чувствовать, что театр падает, что все это не художественные постановки, а вот "Снегурочка" - это был блеск2. Сегодня было заседание начальства по поводу распределения ролей в "Вишневом саду"3. Влад. Ив. приехал в театр сильно взволнованный, был у меня во время 2-го акта и говорил, что трудно ему переносить все. Конст. Серг. все время говорил ему об упадке театра. Морозов поддакивал. Это было страшно гадко, т. к. купец только и ждет, чтоб поссорились Алексеев с Немировичем. Если К. С. что-либо имеет против Влад. Ив., то пусть говорит это с глазу на глаз, а не при купце. Влад. Ив. написал Конст. Сергеевичу письмо, где все изложил, читал его Лужскому, Вишневскому и мне. Он в ужасном состоянии, и я его понимаю. Нехорошо все это очень. Надо, чтоб между К. С. и Вл. Ив. было все чисто и полное доверие, иначе нельзя работать.
Дай Бог, чтоб все это смягчилось поскорее. Но если уйдет Немирович, я не останусь в театре. К. С. не может стоять во главе дела. Несуразный он человек.
Не волнуйся, если случится, что Вишневскому нечего будет делать в твоей пьесе. Он так вымотан весь, что сам мягко к этому относится. Да вряд ли это случится.
Завтра Потапенко смотрит "Юлия Цезаря". Я на выходе завтра в "Цезаре".
Дусик ненаглядный, целую тебя нежно. Ты меня любишь? Я рада.
Твоя лошадка.
Хризантемы чудесны. Целую за них еще раз.
Примечания
1 "Высшей школе", премьера которой состоялась в Малом театре 30 октября.
2 Н. -Д. писал А. П. 28 октября: "... я с своим "Юлием Цезарем" попал в такую минуту, когда в самом театре мою работу не хотят признавать: Морозов, чтобы я не зазнался, Map. Федор., потому что чем сильнее театр, тем хуже ее положение, и даже Конст. Серг., не признающий вообще ничего, что сделано не им. Даже публика, которая, наперекор афише, считает, что все прекрасное в театре принадлежит "Станиславскому"" (ТН, с. 491).
3 Заседание проходило днем в ресторане "Эрмитаж".