Книппер О. Л. - Чехову А. П., 22 февраля 1904 г.

О. Л. Книппер - А. П. Чехову 

Ну, денек сегодня был, драгоценный ты мой! Слава Богу, прошел. Во-первых, все еще нет письма от тебя, не пойму.

А ты вовремя уехал, дусик, уехал от волнений, от передряг. Я рада, что судьба поберегла тебя.

¹. Я чувствовала себя совсем беспомощной, куда двинут, туда и попаду. Дядю Карла почти и не видела. Перед отходом поезда меня так стиснули, что у меня дыхание остановилось, в глазах потемнело, думала, что руку сломают и, позеленев, завопила. Лулу меня спасла и выдернула; калоши мне сдернули с ног, и я очутилась в тонких башмаках. Какая гадость эта толпа! Я плакала. Я всех ненавидела. Бегали доктора, сестры с цветочками. Но, повторяю, настроения не было. Когда отошел поезд, поднялись рыдания, вопли, обмороки. Прозябла я адски.

Обедали у мамы, и Левочка тоже; бабушка была, голландка², д. Ваня. В 5 час. повезли мы с Лулу Леву к Корсакову. На этот раз я пошла в кабинет. Лева был молодцом, сначала только поплакал, но очень ясно отвечал на все вопросы. Корсаков его очень внимательно слушал и стукал. Сказал мне, что, несомненно, туберкулез 2-го позвонка и что горбика нечего опасаться, а что есть опасность для жизни, что близко к мозгу, что могут отняться руки и ноги. Советовал немедленно класть в аппарат на неделю, потом в гипсовый неподвижный корсет месяца на три, и года три, четыре носить корсет. Я бодро выслушивала все эти ужасы, но вышла в залу, отмахивалась, расстегнула лиф, а то сделалось бы дурно. Будем думать, что и как делать.

Костя пишет, что вопрос о постройке линии на Восток отложен на месяц. Дуся, прости, что я все пишу о моих родственниках, но не проклинай меня, теперь уж такая полоса. Умоляю, не сердись.

"Одиноких". Андреева совсем больна, еле ходит, еле говорит, в обморок падает. Кругом все волнуются, говорят, что надо ее упрашивать оставаться. Вообще чепуха идет невообразимая и настроение подлое. Играть было отвратительно. Как она решилась играть в таком виде! Вот заварила кашу! Ей дают отдых. Варю будет играть Качалова в Москве.

Вот видишь, что у нас происходит, а ты сидишь спокойненько, не волнуешься. Начал что-нибудь писать?

Как аппетит? Как настроение? На все отвечай и будь милым и кротким. Целую твою милую, нежную голову. Как бы я хотела прижаться к тебе и успокоиться! Обнимаю тебя.

Примечания