О. Л. Книппер - А. П. Чехову
30-ое сент. 1900 г. [Москва]
Что-то у нас с тобой происходит непонятное, дорогой мой! Я все жду, жду тебя, без конца жду, а ты мне присылаешь все: "приеду вероятно". Я не хочу вероятно, я хочу наверное.
Я тебе отправила два сумасбродных письма - ты сердишься на меня? Ну, прости, голубчик, но, право, мне так скверно было на душе, да и сейчас не сладко. Ты понимаешь меня, или нет? Если любишь, так поймешь.
Мы с тобой оба измучаемся за эту зиму. Скорее бы она проходила, а там - весна, тепло, и много, много чего еще...
Как ты мне не доверяешь! Мне смешно даже. Что ты обо мне думаешь? Не воображай, что я отношусь серьезно к твоим намекам. Я тихо улыбаюсь, когда читаю. Ах ты, милый мой писатель, отшельник! Приезжай скорее; сам же говоришь, что писать не хочется, а хочется говорить. И мне тоже. Вот уже неделю почти, что не пишу тебе, все чего-то жду. Когда пришла твоя телеграмма, у меня сердце дрогнуло - так и думала, что телеграфируешь о своем приезде. А прочитавши, обиделась и чуть не заплакала. Ну приезжай же, я сделаю все, чтоб тебе было хорошо и приятно здесь, чтоб ты оттаял, отошел, чтоб тебе было хорошо от моей любви. А мне от твоей будет тоже хорошо? Милый, милый, так хочется жить полной жизнью.
Мне как-то нет желания писать о внешней моей жизни, о том, что случается каждый день. Мне это кажется чем-то неважным сейчас. Ну - играю, волнуюсь. Сегодня ужасно рада играть "Дядю Ваню".
Сыграла два раза Леля в "Снегурке", раз - "Одиноких". За Леля хвалят. У меня из-за этой роли были мелкие неприятности с дирекцией. Играла я с Мунт (Снегуркой) на 2-м спектакле, а на первом Лилина с Андреевой, и наш состав все в один голос признали лучшим и удивлялись, почему не мы играли на открытии. Ну, об этом история умалчивает1. Приедешь - поговорим.
Меня засыпают вопросами о тебе, о твоем приезде. Маша всех направляет ко мне, если ее спрашивают, а что я могу ответить, как ты думаешь? Вчера у нас обедали Горькие, потом все поехали на "Снегурку" - играла я и Мунт. Был в театре и Васнецов и Фигнер2 и им понравилось, говорят. А в общем "Снегурка" шлепнулась, можно сказать. По-моему - пьеса эта не стоит таких затрат энергии и труда и капитала3. Мария Петр. мне не нравится Снегуркой - нет сказки, нет поэзии. Есть простота и искренность простой деревенской девушки, а этого мало. Савицкая - Весна - нехороша. Нет тепла, неги, мягкости, красоты звука, стиха4. Хорош Берендей - Качалов5
После первого спектакля мы ужинали в "Континентале", было просто и славно. Были Горькие и Бунин, кутили до 5-го часу утра. Бунин был и у нас, принес мне свою книгу6. Чудак он! Понравился ему наш дом: столовая, говорит, как в помещичьем доме.
Надежда Ивановна все живет у нас, и я рада. Такая она жизнерадостная, бодрая духом, приятно с ней жить. Не дает киснуть.
Что ты там делаешь целые дни? О чем ты можешь беседовать с M-me Бонье? Слушать сплетни, переливать из пустого в порожнее? Такая жизнь должна давить. Тебе надо вон из этой тухлятины, - pardon за выражение.
Люби меня и верь мне. А ты мой?
Твоя Ольга
Примечания
1 Перед началом репетиций "Снегурочки" весной 1900 г., когда обсуждались кандидатуры исполнителей, в письме Н. -Д. к К. С. по этому поводу фигурировало три состава исполнителей основных женских ролей. На обороте этого письма М. П. Лилина (со слов К. С.) записала: "1-й состав женского персонала более надежный" (это: Снегурочка - Мунт, Весна - Желябужская, Лель - Книппер)". Сама О. Л. первоначально хотела играть Купаву и пробовалась на эту роль.
2 Вероятно, речь о Н. Н. Фигнере, который с 27 сентября гастролировал в спектаклях Большого театра.
3 "Снегурочки" был очень увлечен С. Т. Морозов, который руководил постановочным процессом, выписывая (из-за границы в том числе) новейшие технические приспособления для выполнения сценических трюков. По словам Санина в его письме К. С. от 10 августа, Морозов "просит передать, что никаких экономии по постановке "Снегурочки" не признает - дело идет о конкуренции, о полноте и красоте картины" (КС-9, т. 7, с. 657).
4 М. Г. Савицкую в роли Весны единодушно не приняла критика и с 15-го спектакля (это было 29 октября) в спектакль вступила А. С. Штекер.
5 Это мнение критика в основном не разделяла, правда, ее возражения относились прежде всего к трактовке образа. В спектакле это был, по словам С. Васильева, "бледный, худой, изможденный старик", тогда как хотелось видеть крепкого жизнерадостного языческого царя "веселых берендеев" (см. "Московские новости", 1900, 9 октября).
6 Вероятно, речь идет об "Антоновских яблоках" И. А. Бунина, вышедших в 1900 г.