О. Л. Книппер - А. П. Чехову
20-ое марта утро [1904 г. Москва]
С добрым утром, дорогой мой! Проснулась в своей солнечной комнате, умылась и села писать тебе.
Отчего это мои письма склеиваются?! Не понимаю.
Вчера кончили сезон. Публика, по обыкновению, орала, галдела. Андреевой после каждого акта подавали корзины с цветами на прощание. От нас, товарищей, подали огромную белую корзину - очень красиво. Лилиной была корзина. Одна твоя жена была без цветов, подали только пучок роз и нарциссов с надписью: "Из Красного стана, Моск. губ.". Не понимаю. Меня очень тронуло. И еще пучочек получила. Выходила на сцену почти вся труппа, но многих не было, и вообще прощание было не такое симпатичное, как раньше, многих не было.
Никуда не ездили после спектакля. Видно, что Влад. Ивановича нет здесь. Играли Лилина, Халютина.
В квартире у нас будет хорошо. Придут полотеры завтра, вычистят все, повешу на окна драпировочки и будет славно. От электричества светло у нас по вечерам, чудесно. Квартира просторная. Один ватер у нас живой, не умолкая действует и день и ночь сам по себе. Чудно.
Вчера я обедала у мамы, была у нее два раза на день и сидела. Ей лучше, легче говорить и жар спал.
Д. Карл писал с Енисея, письмо пришло на 15-е сутки. От д. Саши ни слуху ни духу. Каждое утро беру газеты и немножко жутко.
Миролюбов заходил в уборную, едет в Ялту. Пиши мне скорее относительно Царицына, я хоть письменно из Петербурга буду переговариваться с Езучевской.
Жду от Маши письма.
Как доехали мои конфеты? Не вытекли? Ты кушаешь? У Albert'a очень вкусные.
В среду я уезжаю, начинаю готовиться. Вчера написал мне Влад. Ив., которого я просила зайти к Мухину на Мойку, что мой веселый номер уже перехвачен Раевской. Это ужасно меня огорчает. Я так радовалась.
Целую и обнимаю тебя.
Твоя Оля