О. Л. Книппер - А. П. Чехову
16-ое дек. 4 ч. попол[удни] Москва [1900 г.]
Сейчас вернулась с репетиции домой, мерзлая, кислая - у меня от таких холодов нервы раскисают, ведь 27° сегодня было - подумай! Ошалеть можно. Я плачу на улице, у меня болят глаза, щеки, руки, губы, да все, одним словом. Я теряю всякую энергию.
Дома нашла твое письмо из Вены, кот. и ждала сегодня. Правда, милый, не подумали мы о новом стиле, а ведь весь мир по нем живет, исключая нас, азиятов. Да это пустяки! Что тебе было так огорчаться! Ну потолкался по улицам; поглазел бы на праздничную толпу, а купить все можешь так же хорошо и в Ницце, и, наверное, нисколько не дороже. Неужели ты весь день сидел в номере? Пошел бы по всем Ring'aм гулять. И в театр не пошел? Ах ты, киселек славянский! Я бы тебе не дала сидеть за границей! А правда, как на западе чувствуешь свою неподвижность, тяжеловатость? Я себе в Вене казалась такой неизящной, такой кувалдой! Какой там народ элегантный, поджарый, все ходят быстро и красиво, выправка какая-то, правда? Здорово русским халатикам побывать за границей.
автора, положим. Тузенбах налетает на Андрея, поет "Сени, мои сени", приплясывают все - и Ирина и Чебутыкин. Потом, когда Тузенбах играет вальс, вылетает Маша, танцует сначала одна, потом ее подхватывает Федотик, но она его отталкивает (он не умеет), а Ирина танцует с Родэ, и вот на этот шум выходит Наташа. Завтра вечером играем "Дядю Ваню". Вчера шли "Мертвые". Удивительно, как публика все-таки слушает пьесу.
Сегодня читала в "Курьере" что , "Mickael Kramer" провалился в Берлине1. Что интересна только последняя сцена, да сцена сына с отцом во 2-м акте, а то будто бы скучно, нет драматизма, нет борьбы.
На днях был Толстой на "Чеховском вечере", и смеялся, говорят, до упаду, и ему очень понравилось. И "Вел. князья" тоже были, ну да это тебя мало интересует.
Сегодня вечером я наконец иду в Филарм. концерт, играют только Бетховена, и я счастлива. Я за этот год еще не слыхала музыки, потому радуюсь сильно. Мама там поет в квартете, а Володя соло в хоре2
Вчера были у Маши Лика и Екат. Ак. Шенберг и, кажется, им неприятно было увидеть там опять-таки меня. А я их не люблю, т. е. равнодушна к ним, и лучше, если я их не вижу. Закваска совсем у нас другая. Маша мечется, укладывается. Я ушла от нее около 12-ти и никто не заявлялся по поводу покупки Кучукоя3. Маша с матерью выедут, верно, 18-го. Хотяинцева достала им льготный билет 1-го класса до Курска и обратно. Маша была удивлена, т. к. не заикалась даже об этом. Очень мило со стороны Алекс. Алекс. это внимание.
Ну, целую тебя, милый, дорогой мой. Живи спокойно, думай обо мне, целую тебя еще много раз.
Твоя Ольга
Примечания
1 "Микаэля Крамера" прошла в берлинском Лессинг-театре. О. Л. упоминает о ней, наверно, потому, что эту пьесу собирался ставить (и поставил в следующем году) Художественный театр.
2 Программа концерта в Большом зале Благородного собрания включала увертюру к "Эгмонту", концерт для скрипки с оркестром, фантазию для фортепьяно, солистов, хора и оркестра, "Шотландские песни" (А. И. Книппер солировала в двух последних произведениях). Дирижировал В. Кес.
3 Кучук-Кой решено было продать после того, как А. П. купил землю с домиком в Гурзуфе.