Свободин П. М. - Чехову А. П., 6 февраля 1889 г.

6 февраля 1889 г. Петербург 

Сначала обнимаю Вас теми невидимыми руками, которые лучше настоящих, и говорю: спасибо за письмо и за ту оценку, сделанную Вами в двух словах мне, "низкому" человеку... Хорошие слова! И как они делают свое дело - эти слова в жизни низкого человека! Недаром, после первых же дней краткого, но доброго знакомства с Вами, я говорил своим близким: Чехов омолодил меня!

Не чувствуете ли Вы, милый человек, по всему, что я нагородил сейчас, что я говорю правду и - только правду. Вы пишете мне "хороший вы человек и талантище в вас огромный"... Благодарю бога в Вашем лице за эти слова! и вот почему. Три четверти жизни своей я, русский человек, провел как среди японцев и китайцев. Все плачет, рыдает во мне, а надо мной смеются, сам я смеюсь от души, а на меня смотрят хмуро и говорят с убеждением, как городничий: "чему смеешься? над собой смеешься!"¹ змею и вместо хлеба - камень... Изверился я до конца! был счастлив, был несчастен, бывал богат трудовым богатством (хорошо оплачивался), бывал нищим в труде (ничего не зарабатывал), обижали меня, оскорбляли тяжко, глубоко, любили, верили (о, вот это всего памятнее!), не верили и не понимали (это - ад!), и, кажется, явись мне сама Истина, заговори со мной, так я и в той бы усомнился... словом - совершенно я бывал сбит с толку. И вдруг, среди японцев и китайцев - родное, русское слово, душевное слово!.. Нет, милый, что Вам расписывать! Вы понимаете все. Писем вроде Вашего у меня в жизни с десяток сбереженных и с полсотни уничтоженных, но ни одно из них не сделало со мной того, что Ваше. Если б Вы могли понять ту опрятность чувства моего к Вам, того беспрестанного цензора во мне, что надоедал и надоедает мне сейчас: "эх, не подумал бы он обо мне, как многие думали, не показался бы я ему болтуном, да говорить ли ему об этом, да не промолчать ли о том" - фу, мерзость! и вот, ловлю себя на слове: как я мысленно драл себя за волосы (а у меня их так мало!) за свое поведение за обедом у Соковнина... как мне было совестно, гадко... Вы медик и, может быть, найдете для меня оправдание в патологии... Ну, довольно! Прет из меня, и я не знаю, чему прежде дать место. Так всегда. - Суворин наконец разрешился. Завтра прочтете². Очень кстати: сегодня второе представление "Иванова". Еще вчера вечером собирались у нас выпустить афишу с извещением, что "билеты все проданы". Затем, вместо "Последней воли"³ в среду идет "Иванов", затем - группа наша уж у меня на столе, вышла очень хорошо⁴"Для фотографии"... Затем - обнимаю Вас!

Примечания  

Записки ГБЛ,

¹ Перифраз слов городничего из последнего действия комедии Н. В. Гоголя "Ревизор" (1836).

² Речь идет о большой рецензии А. С. Суворина на постановку пьесы "Иванов", премьера которой в Александрийском театре состоялась 31 января 1889 г. ("Новое время", 1889, 6 февраля, No 4649). В своей статье Суворин использовал выдержки из письма к нему Чехова от 30 декабря 1888 г., однако собственными суждениями сместил оценку пьесы и в окончательных выводах разошелся с автором.

³ "Последняя воля" (1888) - комедия Вл. И. Немировича-Данченко.

⁴ Известный снимок, на котором сфотографированы А. П. Чехов, П. М. Свободин, В. Н. Давыдов и А. С. Суворин.