Иваненко А. И. - Чехову А. П., 10 января 1897 г.

97 года

января 10

Не могу я вертеться вокруг да около, а потому приступаю к сути; да мне и легче говорить с Вами в письме. Только что получил я из Питера от брата письмо. Вот его сущность: "Относительно службы в Государ<ственном> Контроле и по сей день нахожусь в неопределенном положении: обещали взять на старое место, но говорят, что теперь нет свободных средств, к концу года едва сводим концы с концами, а когда средства будут, Бог ведает. Нужно ждать, жить же нечем. Просил я Антона Павловича посодействовать мне попасть в Придворный Контроль, так как в Придворном Контроле дело то же, что и в Государ<ственном>, а условия службы дают больше преимущества. Если у Антона Павловича есть возможность, то попроси его помочь мне в этом деле. Вот уже 4-й месяц как я без места и средств и теперь решительно не знаю, как дальше жить с семьей, ибо последние деньги иссякли".

От себя я прибавлю, что прямо-таки нравственно страдаю, что не в силах придти брату на помощь хотя бы деньгами, ибо я знаю, как он может голодать в буквальном смысле этого слова. К несчастью, в виду встретившегося осложнения я должен был отказаться от уроков в Басманном Казенном училище и таким образом теряю 20 р. в месяц, а я рассчитывал на них как Нансен на свой "Fram"⁸¹.

Если есть возможность у Вас или явилась таковая, то похлопочите за брата, конечно, это все очень трудно, но... позвольте жить надеждами. Брат 19 лет деликатничал на службе, много раз высказывал он, что просьбами не обременял начальство, и все надеялся, что труды его оценят, и через это гибнет сам и губит, т. е. погубит себя и семью.

Хочется мне Вас повидать. Быть может, Вы найдете возможным заглянуть ко мне, я Вас просьбами не буду больше беспокоить в Москве. Сожалею, что не пришлось хоть на час заехать в Мелихово. Во 1-х, грелка выполнила бы свое назначение, да я бы поздоровел, глядя на людей здоровых, а живя среди больных и сам делаешься больным. Был я в стране тигров и львов⁸² и видел там таких чудовищ, каких нет более на земном шаре, и все-то они норовят кусать за известное место и кусают больно. Мне хочется покопаться в земле, посадить и вырастить что-либо хорошее, я уверен, что начни я возить тачками землю по 5 пуд<ов> каждая и по 100 тачек до обеда, то был бы здоровее, чем теперь. А теперь я искалечен, нервен и хочу просить Вашего совета, что делать со страшными мигренями, которые меня терзают и приводят в такое настроение, какого не дай Бог никому. Словом, когда начинается эта адская боль, то спасения нет, я должен идти бежать и уставать, чтобы выбиться из сил, меня что-то душит, болят корни волос, а по телу появляется сыпь, наконец, чесотка, и тогда является одно желание - совсем не жить. Вот что значит жизнь в столице и жизнь среди цивилизации.

огорчению, я даже на Луке побывать не мог. Простите, что огорчил Вас этим длинным письмом. Мне кажется, что если бы я знал уверенно, что Вам нравственно живется и дышится легко, то и мне полегчало бы. Выругайте же меня и пошлите к черту. Да, ведь я и с Новым годом Вас не поздравил, да и Ваших стариков тоже. Будьте же здоровы и счастливы.

Примечания

⁸¹ "Фрам".

⁸² Название, данное Чеховым Сумскому уезду, где находился хутор Глыбное.