31 марта 1898 г. Ворожба
Станция Ворожба 1898 г. марта 31 дня.
Дорогой Антон Павлович!
Теперь 4 ч<аса> дня, а поезд в Сумы идет в 10 ч. 45 м. вечера. Это ли не скорое и прямое сообщение? Черт бы его побрал 100 тысяч миллионов раз!!
Спасибо Вам за Ваше письмецо. Я ужасно рад, что Вы послали копию с моего письма в Питер, и если бы я представил, что Вы на это решитесь, то я бы еще постарался выругаться и послать магазин "Нового Времени" лишний раз к... черту на кулички со всем приказчичьем грубым и донельзя невоспитанным. Я рад, что сижу в Ворожбе, потому что имею возможность сообщить Вам, что в Москве снег счистили, но в губернии суровая зима и скворцы еще не скоро прилетят, между тем как от Курска к Ворожбе снега нет и население засевает поля под Ворожбой, начиная от ст<анции> Корелево. Видел я из вагона диких гусей, летящих к Вам в Мелихово, видел и скворцов. Погода сырая и пасмурная.
Когда-то Вы упрекали меня в том, что я люблю поговорить и что меня трудно даже остановить, но что если бы Вы столкнулись с Нечепыровским Мовой, как я сегодня? Сей Мова от Москвы до Ворожбы не сомкнул уст и, наконец, охрип, но и тут он говорил и говорил так много, что у меня явилось сильное желание заткнуть ему рот тряпкой или чем попало. Сей Мова был представителем от ссудн<ого> сберег<ательного> товарищества [слово нрзб.] уезда Полтавской губернии, он мог рассказывать, что когда он на съезде в Москве вставал и начинал "дебатыроватъ", то "знаете, председатель князь Щербатов всегда говорил: "Господын член, когда Вы говорите, я всегда думаю, что Гоголь не умер".
"Тогда я ему возражав" - и т. д. и т. д."
еще напишу Вам что-либо получше этого. А теперь дай Вам Бог здоровья и скорого возвращения <...>
Теперь еду домой обрадовать своих дорогих родителей, а к 12 Апреля снова в Москву. Здоровье мое швах, почему-то часто бывают головокружения, думаю, что меня обессилило водолечение, но все копчу небо. Спасибо Вам, а какие рыбы припасти для пруда? Я думаю, карпа. Жму руку и остаюсь любящий А. Иваненко.