Горький - Чехову
Май 1899 г. Н. -Новгород
Драму прочитал и отправил ее Юст. Спасибо вам за заботу о моей голове! Хорошо вы это делаете.
Смел швед! Никогда я не видал аристократизма холопов, столь ярко изображенного. В технике пьесы вижу недостатки; рассказы Юлии и лакея о своих семьях считаю лишними, - но это пустяки! Суть пьесы поразила меня, и сила автора вызвала во мне зависть и удивление к нему, жалость к себе и много грустных дум о нашей литературе.
В гнусную эпоху крестовых походов они умели создать в Сицилии истинно рыцарское государство, и оно во мраке времени было светочем человечности, благородства души; наверное самым лучшим, что в ту пору было. Стриндберг - это тот же Рагнар Кожаные Штаны, который в доброе старое время так любил служить "обедню на копьях" скоттам и пиктам. Это большой человек, сердце у него смелое, голова ясная, он не прячет своей ненависти, не скрывает любви. И скотам наших дней от него, я думаю, ночей не спится. Большой души человек. Что общего у меня с ним может быть? Не унижая себя говорю, а говорю с болью в сердце, ибо - разве не хочется мне быть самим собой и не иметь в душе заслонок, не пускающих на волю смелых дум моих?
Нитцше где-то сказал: "все писатели всегда лакеи какой-нибудь морали", Стриндберг - не лакей. Я - лакей, и служу у барыни, которой не верю, не уважаю ее. Да и знаю ли я ее? Пожалуй, нет. Видите, какое дело-то. Очень тяжело и грустно мне, Антон Павлович. А так как и вам не весело живется - не буду говорить об этих тяжелых оковах души.
30-го апреля в Тифлисе ставили "Дядю Ваню". Один приятель написал мне письмо о своем впечатлении. Ставили два раза кряду, и он был оба раза. Жалею, что не могу послать вам его письма, но скажу, что он, должно быть, был страшно тронут. Прилагаю им же присланный и им обруганный отзыв "Кавказа". Мелко, по-моему, плавает этот рецензент и плохо понял, очень уж внешне. М[ожет] б[ыть], вам все-таки интересно.
Антон Павлович! Прочитайте Гедберга в "Начале". Право, это вам должно доставить удовольствие.
Жаль, что "Чайку" видели вы в плохом исполнении, хотя я посмотрел бы и в плохом. Напишите мне, сколько, времени проживете в Лопасне и когда в Крым? Скажу попу, чтоб пришел к вам. А книжку его пришлю. Он зовет меня в Крым. Не еду. Никуда не поеду, буду жить все лето в Нижнем. Жена с ребенком уезжает на пароходе по Волге, приедет - отправится в Каму, до Перми. Буду жить один и работать. "Уединение - мать мудрости", говорит один герой Гедберга. А другой прибавляет - "И безумия". Я - за первого. Мне очень хотелось бы быть совершенно одиноким, более одиноким, чем вы. Семья - это хорошо, но еще лучше поступаете вы, до сей поры не имея ее.
"Графиню" в "Жизнь"? Я бы очень хотел видеть ее напечатанной именно в этом журнале.
"Это утешение, что другие не лучше, чем мы сами", говорит Жан. О, холопище гнуснейший! Как он метко очертил этими словами подлую душу свою!
И опять я спрашиваю себя и вас - почему нет у нас ни Стриндберга, ни Гедберга, ни Ибсена, ни Гауптмана?
Почему? Неужели, как говорят иные, образование, наша средняя школа, убивает индивидуальность, обезличивает человека, выедает из него душу?
Но я утомляю вас моими длинными письмами.
Крепко жму руку.
А. Пешков
Примечания
Письмо на трех страницах почтовой бумаги большого формата. Датировано по содержанию.
-- Где высказал Чехов свое мнение о Горьком и Стриндберге - неизвестно. Позднее сам Горький писал в своей статье о Стриндберге, написанной в 1912 г., после смерти писателя: "Август Стриндберг был для меня самым близким человеком в европейской литературе, писателем, наиболее сильно волновавшим мое сердце к ум".
Рагнар Кожаные Штаны -- прозвище Рагнара Лодброга, "морского короля", предводителя норманских корсаров, нападавших в IX веке на Англию. После одного неудачного похода Рагнар был взят в плен саксами и брошен ими в темницу на съедение ядовитым змеям. Умирая, Рагнар пел песню, авторство которой приписывали ему. Эта предсмертная песня его прославилась как одно из лучших созданий скандинавской поэзии.
О Рагнаре писал Горький в своем очерке "Возвращение норманнов из Англии" (по Тьерри), "Самарская газета", 1895, No 187, 27 августа.
"обедню на копьях". -- Нападавшие на Англию норманны с насмешкой говорили: "Мы им пропели обедню на копьях - начали с раннего утра, продолжали до ночи".
Прилагаю им же присланный и им обруганный отзыв "Кавказа". -- Отзыв о постановке в тифлисском театре пьесы "Дядя Ваня" 30 апреля напечатан в газете "Кавказ", 1899, 2 мая, No 114, за подписью H. M.
"Уединение -- ", говорит один герой Гедберга. А другой прибавляет: "И безумия". -- Разговор Гергарда Грима с Сильвестром в драматической поэме Тора Гедберга "Гергард Грим":
Сильвестр.
А я скажу: кто видел сам себя, становится
Безумия добычей. Уединение - безумья мать.
Грим.
И мудростью зовется дочь другая.
"Это утешение, что другие не лучше, чем мы сами", говорит Жан. -- Слова лакея Жана в пьесе Стриндберга "Графиня Юлия": "А все-таки утешительно сознавать, что господа ни чуточку не лучше нас".