Горький - Чехову
Октябрь 1899 г. Петербург
Дорогой Антон Павлович!
Петербург - противный город. В нем, по-моему, ужасно легко сделаться мизантропом. Мерзкое место.
присутствии 60-ти знаменитых русских людей, занимающихся от люльки спасением России, я сказал о себе, - в ответ на комплимент, - что цену себе я знаю, знаю, что я - на безрыбьи рак, на безлюдьи - Фома. Это не понравилось никому и даже мне не очень нравится. Действуя в этом духе, успел я приобрести весьма приятную нелюбовь ко мне со стороны разных лиц. Публики видел я - несчетное количество. И все знаменитой. Вследствие этого стало мне ужасно тошно, и я очень каюсь, что приехал сюда. Право же, еще одной иллюзией стало меньше. Очень мне жаль здешних людей - такие они все несчастные, одинокие, и так все испорчены завистью друг к другу - беда!
Отсюда еду в Самару, из Самары в Смоленск, а потом - к вам. Впрочем, не знаю, когда к вам, ибо у жены заболели глаза, и я, быть может, повезу ее к Адамюку в Казань.
Дорогой Антон Павлович! Дайте "Жизни" рассказ! Очень прошу вас об этом. Дайте, коли будет, поддержите этот, право, недурной журнал. Он более других нуждается в вашем сотрудничестве.
Затем - кланяюсь вам и желаю доброго здоровья, хорошего настроения. Последнего - мне пожелайте.
Крепко жму вам руку.
А. Пешков
Примечания
Письмо на двух страницах почтовой бумаги большого формата. На первой странице написано карандашом рукою Чехова: "99,Х". Датировано по этой пометке и содержанию.
... натворил здесь массу нетактичностей и нелепостей. Так, например, на ужине в присутствии 60-ти знаменитых русских людей... "Чтобы ввести Горького в петербургский литературный мир, задумал я устроить банкет в редакции "Жизни". Пригласили не только сотрудников "Жизни"; но и всех наиболее видных представителей как марксистского, так и народнического направления. Некоторых литераторов (Н. К. Михайловского, К. С. Баранцевича и других) мы с Горьким поехали приглашать лично. Горького повсюду встречали, конечно, очень радушно. Банкет прошел оживленно, но не без неловкостей. В ответ на приветственные речи, в которых отмечался крупный талант Горького, он скромно заявил, что успех его объясняется тем, что "на безрыбьи и рак рыба, на безлюдья и Фома дворянин". А перед ним сидел цвет русской литературы с В. Г. Короленко во главе..."
Вспоминая о пребывании Горького в Петербурге осенью 1899 г., Поссе пишет еще о посещении Горьким в этот период Д. С. Мережковского: "Побывали мы с Горьким и у Мережковского, где собрались мистики и богоискатели. Горький с усмешкой, но не без интереса прислушивался к их разговору, сам говорил мало и, конечно, не так, как желательно было богоискателям".
В книге "Революционный путь Горького", М. --Л. 1933, приведено письмо неизвестного лица, посланное в ноябре 1899 г. из Петербурга в Цюрих и перехваченное полицейской агентурой. В этом письме сообщалось: "В Петербург приезжал Горький. Литературный кружок недели две носился с ним. Он, говорят, скучал, задыхался и отплевывался от всей этой пошлости и... не выдержал. Выпал такой случай, и он громко выругал все то, перед чем у нас привыкли кадить. Все наши литераторы, вся интеллигенция ему, свежему человеку, показалась такой же буржуазной, затхлой и пошлой, как и самые последние низы... Люди, перед которыми он прокричал эти слова (простые смертные - депутаты одной вечеринки), были возмущены его богохульством, а для меня эти слова показались огненными буквами, написанными на наших мертвых, безжизненных скрижалях... Это революционный призыв, пока одинокий и, может быть, надолго затерянный в нашем цепенеющем царстве..."
Отсюда еду в Самару, из Самары в Смоленск. -- О поездках Горького в Самару и Смоленск см. в п. 32.
Емельян Валентинович (1839--1906) - окулист, профессор Казанского университета.