Чехов А.П.: Чехов — Киселевой М. В., 17 марта 1887.

Чехов А. П. Письмо Киселевой М. В., 17 марта 1887 г. Москва // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 2. Письма, 1887 — сентябрь 1888. — М.: Наука, 1975. — С. 39—40.

Надеюсь, что теперь Вы поверите мне и не станете обвинять во лжи: не приехал я в Бабкино, ибо ездил в Питер, куда был вызван телеграммой брата. Подробности Вам известны от сестры. То же самое, но только в миниатюре, не пустило меня в Бабкино и на масленой: заболела мать семейства, которую я не решился оставить без доктора. Впрочем, всё это суета сует.

Как ни тосклива была моя последняя поездка в П<етербург>, но и на ней оправдалась поговорка, что нет худа без добра. Во-1-х) я имел случай беседовать с управляющим «Петербургской мастерской учебных пособий» о Вашем издании; ему Вы пошлете на комиссию с моим письмом. Кстати: когда начнет печататься Ваша книга? Чем раньше, тем лучше. Книги вообще идут не сразу, а измором, через час по столовой ложке, а потому, чем раньше издадите, тем скорее продадите. Во-2-х) я ограбил Суворина, взяв у него большущий аванс; в-3-х) Суворин издает мои нововременские рассказы отдельной книжкой. Все мои Верочки, Ведьмы, Агафьи и проч. едут завтра в Питер, а дня через 2—3—4 будут уже в наборе. Издание на весьма выгодных условиях. Успех, конечно, несомненный, ибо в Питере признают теперь только одного писателя — меня! Видите, я даже перед собой лицемерю.

Петербург произвел на меня впечатление города смерти. Въехал я в него с напуганным воображением, встретил на пути два гроба, а у братца застал тиф. От тифа поехал к Лейкину и узнал, что «только что» лейкинский швейцар на ходу умер от брюшного тифа. От Лейкина поехал к Голике: у этого старший сын болен крупом и дышит не горлом, а в трубочку; отец и мать плачут... Еду на выставку, там, как назло, попадаются всё дамы в трауре*.

Но всё это пустяки. Вы послушайте, что дальше. Приезжаю я к Григоровичу. Старичина поцеловал меня в лоб, обнял, заплакал от умиления, и... от волнения у него приключился жесточайший припадок грудной жабы. Он невыносимо страдал, метался, стонал, а я 2½ часа сидел возле него, браня во все лопатки свою бессильную медицину. К счастью, приехал Бертенсон, и я мог бежать. Старик серьезно болен и, вероятно, скоро умрет. Для меня это незаменимая потеря. С собой я привез его письмо, которое он начал писать ко мне: описывает подробно свою болезнь и проч.

Каковы впечатления? Право, запить можно. Впрочем, говорят, для беллетристов всё полезно.

* На 2-й день приезда лечил мать осколочной конторщицы, умирающую от чахотки.

17 марта 1887 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма I, стр. 276—278.

Датируется по содержанию: материалы для книги «В сумерках» были отосланы Суворину вместе с письмом 18 марта 1887 г. (см. письмо 241).

М. В. Киселева ответила 18 марта 1887 г. (ГБЛ).

...не приехал я в Бабкино, ибо ездил в Питер... — Чехов пробыл в Петербурге с 9 по 15 марта.
«Петербургской мастерской учебных пособий» — А. Н. Канаев.
...я ограбил Суворина ~ большущий аванс... — См. письмо 238.
.... — См. письмо 241 и примечания к нему.
Еду на выставку... — Чехов побывал в Петербурге на академической и передвижной выставках художников (см. письмо 237).
Приезжаю я к Григоровичу