Чехов А.П.: Чехов — Лейкину Н. А., 11 августа 1887.

Чехов А. П. Письмо Лейкину Н. А., 11 августа 1887 г. Бабкино // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 2. Письма, 1887 — сентябрь 1888. — М.: Наука, 1975. — С. 106—108.

Вчера получил я Ваше письмо, добрейший Николай Александрович, и пишу ответ сегодня, чтобы отправить его с нарочным в Воскресенск 12-го, откуда оно пойдет в Питер 13-го. Нарочный ездит в город почти ежедневно, но почта ходит и получается не всякий день. Приходится посылать статьи и срочные письма или с нарочным на станцию к почтовому поезду (1 р. 25 коп.), или же отсылать с оказией в Москву, — тут вы найдете объяснение московского штемпеля на моем последнем транспорте.

не считать поездок в Звенигород и в окрестности. Выеду я из него в Москву к 1 сентября. Если приедете, буду очень рад и доволен, ибо, во-первых, я в долгу у Вас за гостеприимство и, во-вторых, скучаю без людей.

Я посылаю рассказы на имя Билибина на основании Вашего распоряжения, сделанного в прошлом году и не измененного в этом году. Для меня решительно всё равно, каков бы адрес ни был, лишь бы рассказы доходили в срок.

Затмение не удалось. Было облачно и туманно. Наблюдал дворню и кур: занимательно и поучительно. Потемки, очень внушительные, продолжались с минуту. Утро прошло весело и кончилось простудой.

Лето у нас было гнусное. Редкий день проходил без дождя. Помнится только одна жаркая неделя, всё же остальное время приходилось носить осеннее пальто и спать под одеялом. Урожай на ягоды необычайный. До сих пор никак не можем одолеть крыжовника и малину. Жрем до отвала. Грибов не было, но в августе появились. Ежедневно хожу с братом и приношу множество. Белых грибов очень мало. Огурцы плохи и дороги, 60 коп. мера.

Грузинский гостил у меня и обещал еще побывать. Это весьма мирный коллежский асессор, не имеющий ничего дерзкого и нахального, а, напротив, смирный и добродушный. Мне не приходилось беседовать с ним об его отношениях к «Осколкам», а потому объяснить дерзость его писем не берусь. Скажу только, что лично мне он представляется человеком хорошим, порядочным во всех смыслах и полезным для «Осколков». Не помещать его неудобно, потому что для журнала он нужен, и к тому же дерзничанье, т. е. воинственный тон писем, я полагаю, не может служить поводом к разрыву отношений чисто официальных. А этот тон совершенно естественен и в порядке вещей. Сотрудника, как бы он ни был мал, нельзя обезличивать. Если Вы признаете за собой редакторское право сокращать и не помещать статьи, то почему не признать за сотрудником право протеста?

Судя по объявлению в «Нов<ом> вр<емени>», моя суворинская книжка вышла 9 дней назад, но о ней я не имею никаких слухов, хотя за изданием следит Александр. Конец Вашей Акулины я читал урывками, ибо нить романа была утеряна мною во время поездки на юг. Жалею, что не могу сказать Вам своего мнения и тем отплатить за лестный отзыв о моих последних рассказах. В урывках, которые я помню, Трифону и Акулине приданы Вами черты трагизма, местами удачно и в меру, но боюсь, что Ак<улина> и Тр<ифон> в конце романа не будут похожи на тех, к<ото>рые были в начале. Надо удивляться Вашей способности писать большие вещи газетно, частями, и памяти Вашей... Неужели Вы не забываете того, что писали месяц тому назад? Неужели когда пишете конец, то читаете начало? Я бы не мог так.

Вы фыркали, когда читали о любовных похождениях осколочного Феба и о его победах... Что ж, очень может быть! Судебная медицина указывает примеры, где не только Фебы, но даже шестирукие и одноглазые феномены, внушавшие окружающим ужас и сострадание, любили и бывали любимы... Пошлите письмо Феба Мержеевскому.

Скажите откровенно: Вам еще не надоело редактировать «Осколки»? Будь я на Вашем месте, забросил бы всё к чёртовой матери, положил бы денежки в боковой карман и махнул бы в кругосветное плавание. Природа на Сингапуре выше всякой критики, а кто не<...> тот не знает еще, что значит блаженство. Жизнь коротка, в столице она скучна и сера... надо пользоваться. Поклон Вашим. Будьте здоровы.

296. Н. А. ЛЕЙКИНУ

11 августа 1887 г.

ИРЛИ). Впервые опубликовано: , стр. 358—360.

Ответ на письмо Н. А. Лейкина от 6 августа 1887 г. (ГБЛ).

Билибин писал, что 7-го Вы будете в Клину... — Это письмо Билибина неизвестно. 6 августа сам Лейкин писал: «Хотел я ехать в Клин „на затмение“ со специальным поездом и заехать к Вам в Бабкино дня на два, но <...> штемпель Вашего последнего письма, в котором Вы послали Билибину рассказ, смутил меня. На нем стояло Москва. Это дало повод предполагать, что Вы в Москве, а не в Бабкине».
... — Свое письмо от 6 августа Лейкин начал запросом: «Теперь приходится и мне спрашивать, любезный Антон Павлович, чем я должен объяснить Ваше молчание? Поводов сердиться на меня Вы не имеете. Что же это? Леность? Но ведь Билибину же Вы пишете. Даже рассказы, посылаемые для „Осколков“, адресуете на его имя. Для чего это? Спрашиваю это кстати и в то же время прошу в будущем адресовать рассказы просто в редакцию „Осколков“ или с прибавлением моего имени. Это имеет большие основания. Письма на имя Билибина ни я, ни Анна Ивановна не распечатываем. Сам же Билибин в контору заходит не каждый день. Таким образом рассказ может пролежать два-три дня не прочитанный. Рассказы же Ваши всегда читаю я сам, как и все статьи постоянных сотрудников. В набор статьи посылаю тоже я. Два раза в неделю — по вторникам и по пятницам — бываю я в Петербурге, письма, адресованные на мое имя в контору, пересылаются с пароходом ко мне в Ивановское».
Затмение не удалось. — Солнечное затмение 6 (18) августа 1887 г.
Грузинский гостил у меня С. Лазарев (Грузинский) приехал с Чеховым в Бабкино в середине июля 1887 г.
Мне не приходилось беседовать с ним об его отношениях к «Осколкам» ~ права протеста? — Лейкин в письме спрашивал о Лазареве (Грузинском): «Что это за человек? Объясните мне, пожалуйста. Он мне пишет дерзкие письма, ставит какие-то ультиматумы, чтобы я не сокращал и не исправлял его статей <...> Я написал ему, что от своего редакторского права сокращать и исправлять статьи своих сотрудников я никогда не отступлюсь. Вообще человек лезет в письмах на ссору, и ежели это еще повторяться будет, то я просто перестану его помещать».
Судя по объявлению в «Нов<ом> вр<емени>», моя суворинская книжка вышла 9 дней назад г. в газете «Новое время» (№ 4104) было напечатано объявление о том, что за неделю с 27 июля по 2 августа 1887 г. в книжные магазины «Нового времени» поступили в продажу новые книги, в том числе книга Ан. П. Чехова «В сумерках. Очерки и рассказы». СПб., 1887.
... не могу сказать Вам своего мнения... — Речь идет о романе Лейкина «Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны», печатавшемся в «Петербургской газете» в 1887 г. (см. примечания к письму 234).
... отплатить за лестный отзыв о моих последних рассказах. — 6 августа Лейкин писал Чехову, имея в виду, очевидно, рассказы «Беззаконие», «Хороший конец» и «Злоумышленники (Рассказ очевидцев)» («Осколки», 1887, № 27, 30 и 32 от 4 и 25 июля и 8 августа): «Все последние Ваши рассказы, присылаемые для „Осколков“, прелестны, Вы положительно юморист».
«Пальмин сообщает мне, что катался по Волге, был в Твери, в Ярославле, в Нижнем. Проезжал и Владимир. В Ярославле он виделся с Трефолевым, в Владимире свел любовную интригу с кем-то и подробно описывает мне свидания со своей Нимфой. Когда читал и вспоминал его совсем не любовническую фигуру, то хоть и не смешливого десятка, а фыркал от смеха».