Чехов А.П.: Чехов — Суворину А. С., 22 октября 1896.

Чехов А. П. Письмо Суворину А. С., 22 октября 1896 г. Мелихово // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 6. Письма, Январь 1895 — май 1897. — М.: Наука, 1978. — С. 201—202.

В Вашем последнем письме (от 18 окт<ября>) Вы трижды обзываете меня бабой и говорите, что я струсил. Зачем такая диффамация? После спектакля я ужинал у Романова, честь-честью, потом лег спать, спал крепко и на другой день уехал домой, не издав ни одного жалобного звука. Если бы я струсил, то я бегал бы по редакциям, актерам, нервно умолял бы о снисхождении, нервно вносил бы бесполезные поправки и жил бы в Петербурге недели две-три, ходя на свою «Чайку», волнуясь, обливаясь холодным потом, жалуясь... Когда Вы были у меня ночью после спектакля, то ведь Вы же сами сказали, что для меня лучше всего уехать; и на другой день утром я получил от Вас письмо, в котором Вы прощались со мной. Где же трусость? Я поступил так же разумно и холодно, как человек, который сделал предложение, получил отказ и которому ничего больше не остается, как уехать. Да, самолюбие мое было уязвлено, но ведь это не с неба свалилось; я ожидал неуспеха и уже был подготовлен к нему, о чем и предупреждал Вас с полною искренностью.

Дома у себя я принял касторки, умылся холодной водой — и теперь хоть новую пьесу пиши. Уже не чувствую утомления и раздражения и не боюсь, что ко мне придут Давыдов и Жан говорить о пьесе. С Вашими поправками я согласен — и благодарю 1000 раз. Только, пожалуйста, не жалейте, что Вы не были на репетиции. Ведь была в сущности только одна репетиция, на которой ничего нельзя было понять; сквозь отвратительную игру совсем не видно было пьесы.

Получил телеграмму от Потапенко: успех колоссальный. Получил письмо от незнакомой мне Веселитской (Микулич), которая выражает свое сочувствие таким тоном, как будто у меня в семье кто-нибудь умер, — это уж совсем некстати. А впрочем, всё это пустяки.

Сестра в восторге от Вас и от Анны Ивановны, и я рад этому несказанно, потому что Вашу семью люблю, как свою. Она поспешила из Петербурга домой, вероятно думала, что я повешусь.

У нас теплая, гнилая погода, много больных. Вчера у одного богатого мужика заткнуло калом кишку, и мы ставили ему громадные клистиры. Ожил. Простите, я стащил у Вас «Вестник Европы» — умышленно, и «Сборник Т. Филиппова» — неумышленно. Первый возвращаю, а второй возвращу по прочтении.

Дело, которое увез Стахович, пришлите мне посылкой — и я тотчас же возвращу Вам. Еще просьба: напомните Алексею Алексеевичу, что он обещал мне «Всю Россию».

Желаю Вам всяких благ, земных и небесных, и благодарю от всей души.

1775. А. С. СУВОРИНУ

22 октября 1896 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. IV, стр. 486—487.

Год устанавливается по содержанию (постановка «Чайки» в Александринском театре).

В Вашем последнем письме (от 18 окт<ября>)... — Это было второе письмо, написанное 18 октября (о первом См. примечания к письму 1765). В этот день Суворин записал в дневнике: «Сегодня был у Карпова, говорил о „Чайке“ Чехова, просил его сделать репетицию и изменить mise en scènes. Написал Чехову. Он сегодня уехал с поездом в 12 час. дня, очень недовольным. Я ему послал вслед телеграмму, просил вернуться, чтобы подготовить пьесу к понедельнику» (Дн. Суворина 126).
...ужинал у Романова... — В трактире на Обводном канале.
...я ожидал неуспеха... — 17 октября 1896 г. Суворин записал в дневнике, что Чехов был очень недоволен генеральной репетицией, состоявшейся накануне спектакля, и хотел бы, чтобы пьеса не шла. И. Н. Потапенко вспоминал: «Накануне представления мы с Антоном Павловичем обедали у Палкина. Он уже предчувствовал неуспех и сильно нервничал» (Чехов в воспоминаниях, стр. 355). М. П. Чехова рассказывала: «В день первого представления „Чайки“ на Александринской сцене я приехала в Петербург. Брат встретил меня на вокзале. Меня тут же на вокзале поразила его угрюмость. На его лице было ясно написано, что всё уже потеряно, что ничего для него более не существует.
— В чем дело? — с тревогой я спросила у брата.
» («Русское слово», 1910, № 13, 17 января, под общим заглавием: «О Чехове»).
Жан — И. Л. Леонтьев (Щеглов).
С Вашими поправками я согласен... — О некоторых поправках, внесенных в пьесу А. С. Сувориным и Е. П. Карповым для второго представления 21 октября, писал Чехову К. С. Тычинкин 22 октября 1896 г.: «Кое-что в пьесе изменили, монолог свой Комиссаржевская говорит только в 1-м и 4-м действиях — в сцене с Машей он пропущен; Давыдов не остается на сцене в последнем действии, а уходит вслед за другими; не стелят также ему постель, так что Нина декламирует, не набросив на себя простыню: так вышло лучше» (ГБЛ).
Ведь была в сущности только одна репетиция... Н. Потапенко: «На генеральной репетиции на сцене царила какая-то неопределенность <...> Все шло гладко, но бледно и серо» (Чехов в воспоминаниях, стр. 355).
Получил телеграмму от Потапенко... — И. Н. Потапенко телеграфировал Чехову после второго спектакля «Чайки» (телеграмма подана в Петербурге 22 октября в 11 ч. 30 м. дня): «Большой успех. После каждого акта вызовы. После четвертого много и шумно. Комиссаржевская идеальна, ее вызывали отдельно, трижды звали. Автора объявили, что нет. Настроение прекрасное. Актеры просят передать тебе их радость. Потапенко» (ГБЛ).
— См. примечания к письму 1805.
...стащил у Вас «Вестник Европы» — умышленно... — Надо полагать, что Чехов взял у Суворина «Вестник Европы», 1896, №№ 7, 8 и 9, в которых напечатаны очерки И. С. Соколова «Дома». Эти очерки, посвященные «современной русской деревне», должны были заинтересовать Чехова, у которого к этому времени, вероятно, уже был замысел написать рассказ «Мужики». См. также примечания к письму 1815.
«Сборник Т. Филиппова»...
Дело, которое увез Стахович... — См. примечания к письму 1765.
Алексею Алексеевичу А. Суворину.