Чехов — Горбунову-Посадову И. И., 20 января 1899.

— Горбунов-Посадов отвечал: «Итак, нам не придется больше переиздавать „Именины“, „Жену“ и „Палату“. Грустно, но что же делать. Но вот вопрос огромной важности — это о тех Ваших книжечках для народа, которые у нас изданы и которые мы так хотели бы еще продавать. Я уверен, дорогой Антон Павлович, что Вам самому было бы грустно изъять их из народного обращения, в которое нам удалось широко их пустить. Из приложенной дальше таблички Вы увидите, сколько мы их уже напечатали, а ведь всё это быстро разносится по нашим захолустьям. Вопрос о доступе на них беднейших и в глуши закинутых читателей к книге, книжечке хотя бы наших лучших писателей, по-моему, вопрос огромнейшей важности для нашей литературы. Конечно, со временем тот же Маркс даст Вас в премию и широкой рекой разольетесь Вы по России, но, во-1, это еще не скоро будет, потому что скоро ему не выгодно, а во-2, наш покупатель это тот, который и „Ниву“ не может и не выпишет, для которого вся покупка книг ограничивается больше всего 3 книжками в год по 1 1/2 коп. <...> Не видя только ясно из Вашего письма, дорогой А. П., что именно должен сообщить, — я, в-1) сообщаю П. А. Сергеенко, о количестве последних изданий „Жены“, „Именин“ и „Палаты“, 2) „Сборников“ новых не предполагаем пока, а 3) и главное, я решился, не зная, уполномочили ли Вы меня на это, написать ему, чтобы, если возможно, он оговорил у Маркса для „Посредника“ право издавать (по той же цене — 1 1/2 коп. за книжку — характер издания очень важен теперь для Маркса) напечатанные Вами у нас для народа рассказы и 3) еще не напечатанные, но готовящиеся.

А именно:

Напечатанные: 1) „Бабы“, 2) „Горе“, 3) „Нахлебники“, 4) „Ванька“. Готовящиеся: 1) „Тоска“, 2) „Рассказ садовника“, 3) „В ссылке“. Я думаю, что Маркс согласится, а для нас это очень важно. Простите, ради бога, если этот мой поступок чрезмерно смел или неосторожен. Сначала я сел писать только Вам, но потом испугался, что будет потеряно время и это не включится в условие. И я решился на отчаянный шаг — сделать так, не дожидаясь Вашего ответа. Конечно, если Вы будете против этого, то, не подводя меня, дадите тогда, может быть, телеграмму Марксу, что Вы передумали и не думали желать о сохранении за „Посредником“ права издавать рассказы. Но я глубоко уверен, что Вы только с сердечным сочувствием отнесетесь к тому, что я сделал, и простите мне мое дерзновение. Простите еще смелую откровенность: будь я на Вашем месте, я бы, если не теперь, то со временем (если Вы Марксу не навсегда уступаете) я бы пересмотрел всё написанное мною и отметил всё подходящее для начинающего читателя среднего уровня из народа, я бы оговорил это навсегда у будущего издателя, напечатал бы, что такие-то и такие-то рассказы разрешаю печатать всем издателям для народа, которые будут издаваться, но не дороже 1½ за печ. лист продажной цены. Широким потоком они хлынули бы по селеньям русским, и писатель, сделавший это, сделал бы прекраснейший поступок для народного блага. На этот раз, вероятно, это было бы уже для Вас затруднительно, так как переговоры уже начаты и, может быть, кончаются (оговорка же о небольшом числе у нас напечатанных рассказов, я уверен, будет принята Марксом). Что такое <так в автографе> до распространения книг в народе, то последние цифры:

“ в сборнике „Детское сердце“). О „Жене“, „Именинах“ и „Палате“ я сообщил Сергеенко, что их отпечатано по 5000 и остается, вероятно, еще тысячи по 3».

«Так как письмо Ваше переслали мне из Москвы и, может быть, мое письмо к Сергеенко запоздало, то вот сведения, какие я ему писал:

1) Отпечатано недавно по 5000 „Именин“, „Палата“, „Жена“ — остается, вероятно, тысячи по 3, а может и больше.

2) Желательно оговорить право „Посреднику“ печатать для народа:

Еще раз простите, если поступил неделикатно».

ГМТ) писем Горбунова-Посадова не обнаружено.