Чехов — Якубовичу (Мельшину) П. Ф., 14 июня 1900.

Я глубоко уважаю Н. К. Михайловского с тех пор, как знаю его... — 6 апреля 1900 г. отмечался 40-летний юбилей литературной деятельности Н. К. Михайловского. В этот день в 1860 г. появилась в печати первая его статья — критический этюд об отрывке из романа И. А. Гончарова «Софья Николаевна Беловодова», напечатанная в журнале «Рассвет». В связи с этим юбилеем Якубович в письме от 29 мая обратился к Чехову с предположением: «15 ноября текущего года кружком писателей в Петербурге предложено чествовать сорокалетие писательской деятельности Ник<олая> Конст<антиновича> Михайловского изданием литературного сборника (беллетристического, публиц<истического> и научн<ого> содержания), выручка от которого пойдет в Литературный фонд на основании особого капитала имени Михайловского. Нам обещаны пока статьи В. Г. Короленко, С. Н. Южакова, В. И. Семевского, Кареева и некот<орых> др<угих> лиц, но желательно, конечно, привлечение широкого круга писателей и прежде всего — Вашего имени, которое является украшением современной русской литературы. Я лично вполне уверен, что, несмотря на всю независимость своего литературного пути, Вы, тем не менее, с полным уважением относитесь к деятельности Михайловского, а потому и не откажетесь, быть может, в его лице почтить свободную русскую мысль внесением своей лепты в предположенный сборник».

...до 1—15 октября ~ я едва ли буду писать что-нибудь новое... «Крайний срок для представления рукописей 1—15 октября, но я очень просил бы Вас, многоуважаемый Антон Павлович, теперь же ответить мне утвердительно или отрицательно, имеете ли Вы в виду что-нибудь дать для сборника?» О сжатых сроках представления рукописей Якубович писал в ответном письме: «Конечно, дело затеяно довольно-таки поздно, срок недостаточен, и сборник от этого сильно пострадает, но что же делать!»

...книга, которая вся будет состоять из статей ~ случайного характера... — О составе намечающегося сборника Якубович писал 22 июня: «Я перечислю Вам некоторые обещанные статьи, из заглавий которых Вы можете видеть отчасти и характер будущей книги: 1) Н. Кудрина — „Общее значение Мих<айловского> в русской литературе“; 2) Южакова — „Михайловский и Успенский“, 3) Венгерова — „Мих<айловский> как литературный критик“; 4) Пешехонова — „Живые цифры Гл. Успенского“; 5) Горнфельда — „Эстетические взгляды Успенского“; 6) Мокотина — о Радищеве; 7) Кареева — об исторических взглядах Лаврова; 8) В. И. Семевского — о деле петрашевцев и т. д. В отделе беллетристики: рассказы — Короленко (уже имеется, очень поэтическая вещь), Дмитриевой, Елпатьевского, Баранцевича, Мельтина; полуобещал Златовратский. С Маминым-Сибиряком, к сожалению, никак не могли еще снестись, но он, конечно, <...> Лев Толстой, к великому сожалению, отказался под предлогом, что уже раньше отказал очень многим сборникам. Я думаю, Антон Павлович, что в таком сборнике Вы непременно должны участвовать. Хоть самый маленький рассказик дайте, важно, чтобы Чехов свою летнюю неохоту работать и напишите, напишите что-нибудь!» Юбилейный сборник, посвященный 40-летию литературно-публицистической деятельности Михайловского («На славном посту. 1860—1900». СПб., 1901), вышел без участия Чехова.

...попытался бы внушить Вам ~ недоверие к сборникам и альманахам... — В ответном письме Якубович излагал свою точку зрения на юбилейные сборники: «Вполне — и давно уже — разделяю Ваш скептицизм относительно благотворительных сборников и альманахов <...>. Но на предполагаемый сборник в честь Н. К. Михайловского мы глядим иными глазами: сорокалетие писательской работы, этой борьбы без роздыха и без примирения, борьбы за однажды — еще в ранней юности — намеченный идеал, — как хотите, Антон Павлович, это зрелище редкое и трогательное, это в своем роде праздник русской литературы, к которому даже и враги — честные враги — должны отнестись почтительно. Поэтому и задуманный сборник есть не своего рода стрижка овец — литераторов, а для них самих дорогое и приятное дело. Я думаю, каждому из нас, с одной стороны, хотелось бы, конечно, дать в такой сборник хорошую вещь, но с другой — тяжело было бы и совсем ничего не дать, остаться в стороне...

но я, тем не менее, всегда чувствовал и верил, что самая дорогая святыня для Вас — это родная литература и тот бог, которому она всегда неизменно служила, — правда. Вот почему мне и думалось (и я так рад, так счастлив, что не ошибся!), что Вы должны уважать Михайловского. Часто он ошибался, погрешал (да кто же не погрешал?), увлекался, но кто же за последние 30 лет (после смерти Писарева) с такой страстью, умом и талантом служил этому богу русской литературы — правде?»