Чехов — Книппер О. Л., 28 сентября 1900 («Милая моя Оля...»).

«Снегурочки»... — Все центральные газеты откликнулись на этот спектакль. В «Московских ведомостях» (1900, № 265, 25 сентября) была помещена информация: «Художественно-Общедоступный театр. Открытие спектаклей „Снегурочкой“ собрало в театр публику первых представлений. Присутствовала, так сказать, „вся Москва“. „Снегурочка“ поставлена очень интересно, но небольшой размер сцены давал себя чувствовать; заметна была теснота. В роли Снегурочки очень мила г-жа Лилина». «Русские ведомости» также положительно откликнулись на новую постановку Художественного театра (1900, № 267, 25 сентября). В отделе «Театр и музыка» сообщалось: «Вчера „Снегурочкой“ открылись спектакли в Художественно-Общедоступном театре. Зрительная зала была полна. Постановкой сказки Островского молодой театр прибавил себе еще один крупный и во многом безусловно заслуженный им успех. Вся внешняя сторона спектакля — декорации, костюмы, разнообразный грим, оригинальная планировка народных сцен и пр. — дает зрителю впечатление очень большой художественной работы. После первой же картины — „Пролога“ — начались дружные аплодисменты и несколько раз были вызваны режиссеры гг. Станиславский и Санин и декоратор г. Симов. После второго действия их снова вызывали». Газета «Новости дня» напечатала большую анонимную рецензию, подписанную «—Ф—», под заголовком «Снегурочка» (№ 6233, 27 сентября) и фельетон Пэка «Уф!..» на эту же тему (№ 6232, 26 сентября). Рецензии и информации о спектакле появились также в газетах «Курьер» (№ 267, 26 сентября), «Новое время» (27 сентября), «Новости» (27 сентября) (см. также примечания к письмам 3145, 3155).

— Большинство авторов рецензий и фельетонов на спектакль Художественного театра «Снегурочка», отмечая успех пьесы у публики, считали ее неудавшейся постановкой театра. Так, анонимный автор рецензии, напечатанной в газете «Русские ведомости» (1900, № 268, 26 сентября), писал, сравнивая постановку «Снегурочки» в Новом и Художественном театрах: «Эффектные сцены, красивая обстановка, суетливость и некоторые насилия над текстом Островского не могли заменить того общего настроения жизнерадостности, которое мы надеялись вынести из представления „Снегурочки“ и которое до известной степени мы получили от исполнения этой пьесы молодыми артистами Новой казенной сцены. В исполнении некоторых ролей также замечалось отсутствие простоты и склонность к внешним эффектам. Очень интересно, например, загримирован Бобыль, но в исполнении нельзя не отметить вычурности, вредившей общему комическому впечатлению от этой фигуры. Более других нам понравилось исполнение ролей Снегурочки и царя Берендея».

— Посмотрев спектакли Художественного театра, Чехов сразу определил новое, только ему присущее «лицо театра». Позднее В. Э. Мейерхольд в статье «К истории и технике театра» подчеркивал, что это свое лицо Художественный театр приобрел благодаря знакомству с драматургией Чехова. Он писал: «Московский Художественный театр имеет два лица: одно — Театр натуралистический, другое — Театр настроения. Натурализм Художественного театра — натурализм, заимствованный им у мейнингенцев. Основной принцип — точность воспроизведения натуры». Характеризуя далее вторую особенность Художественного театра — театра настроения, Мейерхольд отмечал: «Секрет чеховского настроения скрыт был в ритме его языка. И вот этот-то ритм услышан был актерами Художественного театра в дни репетиций первой чеховской постановки. И услышан он был через влюбление в автора „Чайки“. Не улови Художественный театр ритма чеховских произведений, не сумей он воссоздать этот ритм на сцене, он никогда не приобрел бы этого второго лица, которое и создало ему репутацию Театра настроения; это было свое лицо, а не маска, заимствованная у мейнингенцев. Тому обстоятельству, что Художественному театру удалось под одной крышей с натуралистическим театром приютить и Театр настроения, я глубоко убежден, помог сам А. П. Чехов и именно тем, что он сам присутствовал на репетициях своих пьес и обаянием своей личности, как и частыми беседами с актерами, влиял на их вкус, на их отношение к задачам искусства. Это новое лицо театра было создано определенной группой актеров, которые получили в театре название „чеховские актеры“. Ключ к исполнению чеховских пьес находился в руках этой группы, почти неизменно исполнявшей все пьесы Чехова. И эта группа лиц должна считаться создателем чеховского ритма на сцене» (В. Э. . Статьи, письма, речи, беседы, ч. 1, стр. 113 и 122).

Как прошли «Одинокие»? Это будет получше «Снегурочки». — Пьеса Гауптмана впервые в сезоне 1900 г. шла на сцене Художественного театра 25 сентября. В газете «Курьер» (1900, № 267, 26 сентября) в отделе «Театр и музыка» сообщалось об этом спектакле: «Возобновление „Одиноких“ Гергарта Гауптмана в Художественно-Общедоступном театре собрало довольно много публики. Пьеса прошла со стройный ансамблем, и все исполнители имели успех». Об отношении Чехова к пьесе «Одинокие» см. примечания к письму 3071.

«Трех сестрах»! — Роль Маши. В «Трех сестрах» Чехов впервые в своей драматургической практике писал почти все роли для определенных исполнителей. Эту особенность пьесы подчеркивал Вл. И. Немирович-Данченко: «Чехов в этой пьесе сделал то, что обыкновенно чересчур умными театральными критиками порицалось: он писал роли для определенно намеченных исполнителей. Он, как великолепный, если можно так назвать, театральный психолог, хорошо уловил артистические особенности нашей молодой труппы и для пьесы выбрал из своего литературного багажа образы, более или менее близкие к их артистическим качествам. Это тоже очень помогло ансамблю» (, стр. 219).