Чехов А. П. Письмо Книппер О. Л., 28 декабря 1900 г. (10 января 1901 г.) Ницца // А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука.
Т. 9. Письма, 1900 — март 1901. — М.: Наука, 1980. — С. 166—167.
3235. О. Л. КНИППЕР
28 декабря 1900 г. (10 января 1901 г.) Ницца.
28 дек. 1900.
Представь, милая моя собака, какой ужас! Сейчас докладывают, что какой-то господин внизу спрашивает меня. Иду, гляжу — старик, рекомендуется так: Чертков. В руках у него куча писем, и оказывается, что все эти письма, адресованные ко мне, получал он, потому что его фамилия похожа на мою. Одно твое письмо (а всех было три — три первые письма) было распечатано. Каково? Впредь, очевидно, писать на конвертах надо так: Monsieur Antoine Tchekhoff, 9 rue Gounod (или Pension Russe), Nice. Ho непременно — Antoine, иначе письма твои я буду получать через 10—15 дней по их отправлении.
«славянским кисельком», пришла очень поздно; 15 лет назад я, правда, как-то терялся за границей и не попадал, куда нужно, теперь же я был в Вене, где только можно было быть; заходил и в театр, но билеты там были все распроданы. Потом уж, впрочем, выехав из Вены, я вспомнил, что забыл посмотреть на афишу, — это вышло по-русски. В Вене купил себе у Клейна чудесный портмоне. На второй день, оказалось, он отпер свой магазин. Купил у него ремни для багажа. Видишь, дуся моя, какой я хозяйственный.
Ты читаешь мне нагоняй за то, что я не пишу матери. Милая, я писал и матери и Маше, много раз, но ответа не получил и, вероятно, не получу. И я махнул рукой. До сих пор не было от них ни одной строчки, а я всегда — правда твоя — был кисель и буду киселем, всегда буду виноват, хотя и не знаю, в чем.
За слова насчет Толстого спасибо. Здесь Шехтель из Москвы. Выиграл чёртову гибель в рулетку и завтра уезжает. Здесь Вл<адимир> Немирович со своей супругой. Здесь она, около других женщин, кажется такой банальной, точно серпуховская купчиха. Покупает чёрт знает что и все как бы подешевле. Мне жаль, что он с ней. А он, по обыкновению, хороший человек, и с ним нескучно.
Было холодно, но теперь тепло, ходим в летних пальто. Выиграл в рулетку 500 франков. Можно мне играть, дуся?
А я так спешил с последним актом, думал, что он нужен вам. Оказывается, что вы не начнете репетировать его раньше, чем возвратится Немирович. А если бы сей акт побыл у меня еще дня 2—3, то вышел бы, пожалуй, сочней. «Трое» — хорошая вещь, но написана по-старому и потому читается нелегко людьми, привыкшими к литературе. И я тоже еле дочитал до конца.
Со мной обедает много дам, есть москвички, но я ни полслова. Сижу надутый, молчу и упорно ем или думаю о тебе. Москвички то и дело заводят речь о театре, видимо желая втянуть меня в разговор, но я молчу и ем. Мне бывает очень приятно, когда тебя хвалят. А тебя, можешь ты себе представить, очень хвалят. Говорят, будто ты хорошая актриса. Ну, деточка, будь здорова и счастлива. Я твой! Возьми меня и съешь с уксусом и прованским маслом. Крепко тебя целую.
Твой Antoine.
Примечания
3235. О. Л. КНИППЕР
г. (10 января 1901 г.)
ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 81—83.
Л. Книппер от 13, 15—16 и 18 декабря 1900 г.; Книппер ответила 4 января 1901 г. (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 219—221, 223—224, 226—228, 231—233 и 266—267).
Твоя нотация насчет Вены... — В письме Книппер от 16 декабря (см. примечания к письму 3207).
— Впервые в Вене Чехов был в марте 1891 г.
Ты читаешь мне нагоняй за то, что не пишу матери. — В письме от 18 декабря Книппер запрашивала: «Отчего ты матери не черкнешь хоть несколько слов? Я сдуру с радостью сболтнула, что получила от тебя письмо, а потом почувствовала, что не надо было мне этого говорить. Ей было больно. Ведь ты ей прежде всегда писал, отчего же теперь так относишься невнимательно. Зачем огорчаешь старуху? Она подумает, что ты через меня изменился к ней. Будь с ней помягче, прошу тебя. Ведь она тебя любит и вы жили всегда хорошо, зачем же перемена? Напишешь ей, дорогой мой?»
...я писал и матери и Маше много раз... П. Чеховой от 15, 17 и 22 декабря и Е. Я. Чеховой от 18 декабря. Книппер извещала Чехова о его родных 2 января: «Сегодня получила от Маши хорошее, покойное, любящее письмо. Я по ней тоже соскучилась. Матери там хорошо, и она не беспокоится, что останется одна. Бунин теперь у них. Теперь там пригревает, а то было скверно, сыро, шел дождь. Маша отдыхает, блаженствует, счастлива, что получает от тебя письма. В восторге от своей очаровательной комнатки».
За слова насчет Толстого спасибо. — В письме от 13 декабря Книппер сообщала: «...Лев Ант. <Сулержицкий> просил тебе написать, что Толстой очень жалеет, что не пришлось повидаться с тобой, он бы пришел сам, да боялся стеснить <...> Говорил, что не совсем понимает увлечение Горьким, что его „Трое“ не мог дочитать <...>» Об этом же писал и Сулержицкий Чехову в конце января — начале февраля 1901 г. из Лиона: «Лев Николаевич был очень огорчен, когда узнал, что Вы уехали. Он очень хотел Вас видеть и поджидал Вас все время к себе; он говорит, что несколько раз собирался быть у Вас и зашел бы непременно, но его останавливало то, что ему показалось, когда он был у Вас, что его посещение было Вам как-то стеснительно. „Но непременно передайте ему, что я его очень люблю и всегда был бы рад его видеть“ — „как же, как же“... — прибавил он несколько раз, про себя уже. И мне досадно, что этого не вышло. Я всегда стесняюсь в таких случаях говорить что-нибудь, чтобы не сделаться этакой свахой какой-то писательской, мне это противно... А между тем я сам отлично знаю, что он был бы очень рад Вас видеть. Он всегда с большой похвалой говорит о Ваших работах и считает Вас лучшим писателем.
Кстати: прочел он „Трое“ Горького и говорит: „Теперь уж стар стал, и хочется читать больше, чем когда-либо, а вот не мог дочитать „Троих“. Неинтересно просто. Вот этого никогда не бывает с чеховскими вещами. Всегда, даже если вещь не нравится по содержанию, всегда прочтешь всю с большим интересом. Большой художник“. Потом еще говорил, что в „Трех“ в особенности ярко выделилась эта черта Горького — заставлять героев говорить и, что еще хуже, делать то, что им несвойственно. „Разве такие эти мальчики и такова разве их жизнь? Я знаю, что между ними и онанизм, и распутство, а он каких-то святых отроков изобразил“» (Л. А. Сулержицкий А. Сулержицком. М., 1970, стр. 398).
В письме от 16 декабря Книппер сообщала о посещении Толстым одного из «чеховских вечеров», состоявшегося 12 декабря 1900 г. в Охотничьем клубе; вечер был устроен Обществом искусства и литературы, режиссером был Н. Н. Арбатов (Архипов). О впечатлении, которое произвел на Толстого театр, Книппер писала: «На днях был Толстой на „чеховском вечере“ и смеялся, говорят, до упаду, и ему очень понравилось».
— О работе Художественного театра над «Тремя сестрами» Книппер сообщала в письме от 2 января — см. примечания к письму 3241.