Чехов А.П.: Чехов — Тараховскому А. Б., 8 марта 1901.

Чехов А. П. Письмо Тараховскому А. Б., 8 марта 1901 г. Ялта // А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука.

«Приазовский край», который я получаю и в этом году, очевидно благодаря Вам. Позвольте же мне поблагодарить Вас от всей души за память обо мне и внимание.

У нас настоящая весна, но я всё сижу дома — приехал и заболел. Вот уж дней десять, как кашляю неистово.

Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю. Будьте здоровы.

3321. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ

г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано (с пропуском): «Приазовский край», 1904, № 184, 13 июля, стр. 2; с ошибками и датой «Начало марта 1901 г.»: Несобр. письма, стр. 112; полностью — «Приазовская речь», 1910, № 44, 19 января, стр. 2.

Б. Тараховский ответил 24 марта 1901 г. (ГБЛ).

Позвольте же мне поблагодарить Вас ~ за память обо мне... «Трех сестер»: «Три раза перечитал Вашу чудесную пьесу „Три сестры“. Она вызвала массу споров во всех слоях общества, и оказалось вдруг, что все почувствовали себя обиженными. Педагоги, общественные деятели, врачи и даже военные — все находят, что картина, нарисованная Вами, великолепна, но не соответствует действительности. Я не критик, но если бы мне пришлось разбирать Вашу пьесу с точки зрения бытовой, мне кажется, я бы отлично доказал, что пьеса рисует живых людей и что жизнь провинции находит в ней самое правдивое изображение. А ведь и я немного знаю провинцию. Все-таки 15 лет наблюдаю ее жизнь. Все удивляются (даже столичные критики), почему три сестры, интеллигентные, умные, окружили себя такими неинтересными знакомыми, как военные. Оболенский в „России“ говорит: разве в большом городе нет врачей, юристов, судей, вообще людей более умных и образованных, чем Соленый, Роде, Федотик и Тузенбах? Есть, конечно, но они выпускают из вида, что три сестры — дети генерала, военного, они выросли только в военной среде и привыкли и знают только военных. Наконец, мы знаем этих якобы интеллигентных врачей, юристов, судей. Громадное большинство из них почти ничего не читают, играют в карты, пьют и посещают театр ради уборных. Удивляются, почему же сестры не уехали в Москву? Ведь у них и средства есть, дом, пенсия. Но в этом-то и вся особенность современного человека. Все, кажется, есть, чтобы сделать то, о чем много лет мечтаешь, а между тем не делаешь. Вот и я уже 4 года собираюсь написать драму, все о ней мечтаю, все откладываю работу и убежден, что никогда не напишу. А ведь дело не такое уж невозможное. Пишут же другие, и среди сотен плохих драм было бы одной больше. Вот и все. И члены управы, и учителя гимназии, и врачи — да все это живые люди, но здесь их наблюдают только при исполнении обязанностей, домашней же интимной жизни никто не знает или не хочет знать. Я же знаю опустившихся членов управы, которые обленились, оболванились и притворяются, будто не замечают измены жены. Знаю учителей, тупых и смешных... И в каждом провинциальном городе таких большинство. Если бы я жил в столице, может быть, и драма была бы написана, да не одна, а несколько, и вообще вся моя деятельность приобрела бы, вероятно, иной характер <...> Ваша пьеса с громадным успехом прошла в Киеве, Одессе, ее читали в Артистическом обществе в Астрахани, и всюду она вызывала громадный интерес. Ее хотели поставить и у нас (приехала новочер. труппа на несколько спектаклей), но никак не могли добыть цензурованного экземпляра».