Чехов — Книппер О. Л.., 16 марта 1901.

В Москву я приеду непременно ~ в Швецию, — не знаю.  г. Книппер 11 марта писала о планах на будущее: «Страстную мне придется, верно, быть в Москве, т. к. у нас поднимается квартирный вопрос. Наш дом продали и просят очистить квартиру к 1-му мая. Мама растерялась, в отчаянии, и надо ей помогать, а то она занята ведь весь день. Понимаешь, милый мой? Если погода будет хорошая, ты ведь можешь приехать в Москву? Да? А летом поедем в Швецию и Норвегию? Мне эта мысль очень нравится. И ты не бросай ее. Я буду за тобой ухаживать, чтобы ты не был в перьях и в пуху». В Москву Чехов приехал 11 мая.

...получаю «Русского инвалида» ~ там рецензия «Трех сестер» ~ ошибок с военной стороны не находит.  А. Петрова в качестве консультанта по части военной выправки и обмундирования (см. письмо 3271 и примечания к нему). Рецензент «Русского инвалида» В. С. Кривенко в статье «Военные на театральной сцене» (за подписью В. С. К-о) в № 56 газеты с большой похвалой отозвался не только о пьесе «Три сестры» в целом, но, в частности, и о специально военной обстановке ее, не указав ни одной ошибки автора в этой чужой для него сфере. Кривенко писал: «На днях я увидел на сцене истинно военное общество, такое, какое оно на самом деле есть. Дело было в Панаевском театре, на спектаклях Московского Художественного театра. Давали „Три сестры“...»

Ты изменяешь мне... — См. примечания к письму 3317.

Видаешь Авилову? — 2 марта Книппер писала: «На днях получила письмо от Л. Авиловой, ты ведь ее, кажется, знаешь. Желает возобновить знакомство, но глав<ным> образом, по-видимому, для того, чтобы получить билет на „Сестер“. Я вежливо ответила: „Билета не могу достать“» (, т. 1, стр. 340). На вопрос Чехова Книппер отвечала 21 марта: «С Авиловой не виделась».

Подружилась с Чюминой? — О своем знакомстве с О. Н. Чюминой Книппер сообщала в письме от 3 марта 1901 г. (там же, стр. 344). В письме от 9 марта она писала: «Чюмина прислала мне том стихотворений с след. надписью: „Многоуваж<аемой> О<льге> Л<еонардовне> московской чаровнице, с искренним восхищением и симпатией от автора» и ее экспромт на обеде:

Кто скажет нам: искусство ль это,

Но все любовью здесь согрето,
Тут не игра, но жизнь сама.
Все впечатления так новы
И так правдиво все вокруг,

Послать за Штокманом готовы.
Мы знаем их с недавних пор,
Но мы слились душою с ними,
И стали нам они родными —
„Дяди Вани“ до „Сестер“.

Тебе нравится? Завтра пойду к ней благодарить» (там же, стр. 354—355). В письме от 21 марта Книппер сообщала, что на приеме в женском петербургском клубе «Чюмина читала короткие стихи. Сегодня я была у нее, и славно беседовали».

Про назначение Пчельникова читал в газетах... — Про назначение П. М. Пчельникова, бывшего управляющего конторой московских императорских театров, Книппер 11 марта 1901 г. писала: «На днях читаем, что назначен Пчельников „надзирателем“ над частными театрами, над их репертуаром, и должен следить за тем, какое влияние имеют эти театры на публику и молодежь. Нравится тебе эта мерзость? Так что, верно, „Штокмана“ прикроют на будущий сезон. Отвратительно все это и неутешительно».

Но «Доктора Штокмана» едва ли снимут с вашего репертуара, ведь это консервативная пьеса. «Моя жизнь в искусстве» рассказывает, что спектакли «Доктора Штокмана» в Петербурге превращались нередко в сплошные политические демонстрации. Книппер 21 марта писала: «На „Штокмане“ у нас происходило ужас что благодаря смутному времени. Не давали говорить Штокману — зала была наэлектризована, — беснование было полное». Петербургская пресса также отмечала огромный успех у публики «Доктора Штокмана» Ибсена в постановке Художественного театра. Так, «Петербургская газета» (1901, № 53, 24 февраля) в отд. «Театральное эхо» напечатала рецензию Кугеля (Homo novus) на этот спектакль. В ней отмечалось: «Постановка этой пьесы — одна из самых крупных заслуг московского театра <...> Таких единодушных, жарких и восторженных рукоплесканий не выдумаешь и не сочинишь. Это — от сердца, от „нутра“, которое и есть величайшее начало в искусстве». Не менее восторженный отзыв о спектакле содержался в рецензии Ю. Беляева («Новое время», 1901, № 8979, 25 февраля). Он писал: «Было далеко за полночь, когда кончился „Доктор Штокман“. Эта трагедия общественного долга безусловно интереснее как по содержанию, так и в отношении постановки всего, что привез нам г. Станиславский. Вот почему вчерашний спектакль прошел еще с большим успехом, чем „Дядя Ваня“, и вчерашний вечер, вероятно, будет лучшим вечером за все время пребывания Художественного театра в Петербурге. Доктора Штокмана играл г. Станиславский. Он создал фигуру ибсеновского героя, отличную от той, которую создал автор, но выдержанную в мелочах и замечательно типичную <...> Постановка „Доктора Штокмана“ прекрасная, выдержанная во всех деталях и такая же оригинальная, как исполнение».

«Архиерей»... — «Архиерей» был напечатан только год спустя в «Журнале для всех» (1902, № 4), хотя Чехов обещал дать его в журнал еще в 1899 г.