Чехов — Пешкову А. М. (Горькому М.), 24 июля 1901.

В Вашем последнем письме есть один пункт ~ насчет моих произведений и Маркса. — Горький писал: «Средин сказал мне кое-что о тех условиях, на которых Вы продали Марксу свои книги, и я предлагаю Вам вот что — пошлите-ка Вы этого жулика Маркса ко всем чертям. Пятницкий, директор „Знания“, говорит, что Маркс, печатая Ваши книги по 40000 в одно издание, давно уже покрыл сумму, выплаченную Вам. Это грабеж, Антон Павлович! И не того же ради Вы силу Вашу растрачиваете, чтобы этот немец плодами ее пользовался. А посему я от лица „Знания“ и за себя предлагаю Вам вот что: контракт с Марксом нарушьте, деньги, сколько взяли у него, отдайте назад и даже с лихвой, коли нужно. Мы Вам достанем, сколько хотите. Затем отдайте Ваши книги печатать нам, т. е. входите в „Знание“ товарищем и издавайте сами. Вы получаете всю прибыль и не несете никаких хлопот по изданию, оставаясь в то же время полным хозяином Ваших книг. „Знание“ ставит на них только свою фирму и рассылает с ними свои каталоги — вот та польза — и огромная, — которую оно получает от издания Ваших книг под своей фирмой. Вы остаетесь, говорю, полноправным хозяином, и, повторяю, вся прибыль — Ваша. Вы могли бы удешевить книги, издавая их в большем против Маркса количестве. Вас теперь читают в деревнях, читает городская беднота, и 1.75 за книгу для этого читателя дорого. Голубчик — бросьте к черту немца! Ей-богу, он вас грабит! Бесстыдно обворовывает! Подумайте, я за одно издание 17000 получил! Уверяю Вас! „Знание“ может прямо гарантировать Вам известный, определенный Вами, годовой доход, хоть в 25000. Подумайте над этим, дорогой Антон Павлович! А как бы это славно было: Вы, я, Пятницкий и Поссе <...> Дорогой и любимый мой, будьте добры, отнеситесь серьезно к тому, что писал я Вам о Марксе и „Знании“. Поверьте, что все это отнюдь не фантазии мои, а солидное дело. Осуществить его легко, если немец не связал Вас договором по рукам и ногам. Согласитесь, зачем Вам обогащать его! Вы на большие деньги могли бы затеять какое-нибудь большое, хорошее дело, от которого сотням и тысячам будет польза, а не одному этому михрютке жадному. <...> Относительно договора — рекомендую показать его Пятницкому, а не адвокату». Написав Чехову это письмо, Горький сообщал К. П. Пятницкому: «Написал Чехову длинное письмо с предложением бросить Маркса. Средин действует в этом же духе» (, стр. 23).

Деньги я уже все получил и почти все прожил, взаймы же взять 75 тыс. мне негде... — 6 августа 1901 г. Горький обратился к К. П. Пятницкому: «Голубчик! По моему мнению, нам необходимо найти эти тысячи, вытянуть Антона из лап немца и издать его книги по рублю<нтону> П<авловичу>, прося его прислать мне копию условия с Марксом... или, пожалуй, лучше Вам прислать? Или Вы сами поедете в Ялту к Ан<тону>? Один или со мной? Если со мной — телеграфируйте, я пошлю прошение в департамент о разрешении мне поездки в Ялту. Денег — где возьмем? Можно ли заложить мой пай в „Знании“ и доход с изданий? Дорогой мой — как мне улыбается Чехов, изданный „Знанием“!» (Горький. Письма к Пятницкому, стр. 24—25). По поводу плана Горького расторгнуть договор Чехова с Марксом Пятницкий 8 августа 1901 г. (Архив Горького) отвечал, что Маркс продал все свое дело бельгийской компании и это могло бы служить для Чехова предлогом к расторжению договора. Высказывая предположение, что выплаченный Чехову гонорар в 75 тысяч рублей уже почти покрыт прибылью с издания, Пятницкий выразил желание подробнее ознакомиться с условиями договора. Об этом сообщил Горький Чехову в начале августа 1901 г.: «75 т. найдем, это ерунда, было бы у Вас желание не дать немцу грабить Вас. А грабит он омерзительно. Я уже написал директору-распорядителю „Знания“ Пятницкому, чтобы он действовал в смысле добывания денег. Думаю, что лично Вам не придется иметь с Марксом дела по уничтожению условия, Вы просто выдадите Пятницкому доверенность, а он возвратит Вам условие Маркса, и тогда Вы снова будете полным хозяином крови и плоти Вашей. С каким бы я наслаждением оторвал пустую башку Сергеенко, втянувшего Вас в эту историю. А также нашлепал бы и Маркса по лысине. Антон Павлович, не найдете ли Вы возможным послать Константину Петровичу Пятницкому — Невский, 92, контора книгоиздательства „Знание“ — копию Вашего условия с Марксом? Или не хотите ли, чтобы Пятницкий и я приехали к Вам?» Вместе с письмом от 9—10 августа Горький послал Пятницкому копию договора Чехова с Марксом (). В сопроводительном письме Горький писал: «Мысль об издании его <Чехова> рассказов „Знанием“ не дает мне покоя. Завтра подаю начальству прошение о позволении мне выехать 15-го сентября в Ялту. Голубчик, — едемте! Заложим жен и детей — но вырвем Чехова из Марксова плена! <...> Посылаю копию условия Чехова с Марксом — оно повергает меня в уныние. К тому же Чехов пишет <см. в наст. томе раздел „Несохранившиеся и ненайденные письма“>, что „с М<арксом>, который теперь, кстати сказать, очень болен, я могу разорвать не иначе, как только лично поговорив с ним. Так, здорово-живешь, он ни за что не станет разрывать условие, ибо сей разрыв, помимо всего прочего, лег бы пятном на его издательскую деятельность“. — Мм, — говорю я...» (Горький. Письма к Пятницкому, стр. 26—27). Однако несмотря на настойчивые советы Горького, Чехов не нарушил договора с Марксом, хотя из письма Горького к Пятницкому от 6—7 января 1902 г. видно, что у Чехова было желание расторгнуть этот договор. Горький писал: «Чехов желал бы найти путь к разрыву с Марксом. Не покажете ли Вы договора кому-либо из хороших адвокатов? Не нарушается ли договор фактом продажи дела?» (Там же, стр. 64).

Я читаю корректуру для Маркса, кое-что переделываю заново Ф. Маркса Чехову от 27 июля 1901 г. — ГБЛ).

В сентябре поеду в Москву и проживу там до средины ноября... — Чехов пробыл в Москве с 17 сентября до 26 октября 1901 г.

...не будет ли случая повидаться с Вами. — В письме от середины сентября 1901 г. Горький сообщал Чехову: «Департамент полиции предписал мне немедленно выехать из Нижнего в один из уездных городов губернии по моему выбору. Срока, на который высылают меня, — не назначено, а потому и еще по некоторым соображениям — я могу, кажется, безошибочно быть уверенным, что весной меня отправят года на два в Вятку или Архангельск. Сие обстоятельство жить мне не мешает, ничуть меня не беспокоит и вообще — черт с ними! Но пока, до весны, я предпочел бы пожить в Крыму, а не в Сергаче или в Лукоянове и с этой целью подал просьбу разрешить мне поездку в Крым. Так что, — может быть, скоро увидимся» (, т. 28, стр. 175—176). Горький приехал в Ялту 12 ноября 1901 г.

«Троих»? — Чехов читал повесть «Трое» в журнале «Жизнь», где она печаталась в 1900 г. (№ 11 и 12, ноябрь — декабрь) и в 1901 г. (№ 1—4, январь — апрель). Окончание повести должно было появиться в майской книжке «Жизни», но закрытие правительством журнала прервало печатание «Троих». Желание Горького напечатать окончание своей повести в «Нижегородском листке» также не увенчалось успехом. В письме от 9—10 августа 1901 г. Горький сообщал К. П. Пятницкому: «Конец „Троих“ еще не напечатан в „<Нижегородском> листке“ и едва ли будет печататься, ибо: во-1-х, нигде не могу найти этого конца, во-2-х, „Листок“ боится цензуры» (Горький. Письма к Пятницкому 25). Полностью повесть «Трое» была напечатана лишь осенью 1901 года в V томе «Рассказов» М. Горького, вышедшего в издании «Знание» (см. письмо 3486 и примечания к нему). В составленном Чеховым списке книг, посланных в Таганрогскую городскую библиотеку, пять томов «Рассказов» М. Горького, вышедших в изд. «Знание», значатся под № 1146, л. 26 об. (ЦГАЛИ).

— Карл Иванович Зальца.

Где Скиталец? — Горький ответил: «Приятель мой Петров-Скиталец, автор страшных стихов, все еще сидит в тюрьме, это камень на сердце моем». С. Г. Петров (литературный псевдоним — Скиталец) познакомился с Горьким в 90-х годах. Дружеские отношения между ними возникли летом 1900 г., когда Скиталец жил у Горького в Мануйловке. 17 апреля 1901 г. Скиталец вместе с Горьким был арестован по делу о приобретении ими мимеографа и заключен в нижегородскую тюрьму. Через месяц Горький, после усиленных ходатайств общественности, был выпущен по состоянию здоровья из тюрьмы. Продолжавшееся заключение Скитальца волновало не только Горького, но и Чехова. Н. И. Долгополов писал Чехову из Н. Новгорода 30 июня 1901 г.: «Алексей Максимович здоров, но хандрит... что вполне естественно в роли зайца, оставленного на свободе — дожидаться очереди „быть слопанным“... Неволя Петрова-„Скитальца“ его смущает, и он нет-нет да и скажет: „жаль, Скиталец еще сидит“!» (, стр. 194).