Чехов А. П. Письмо Книппер-Чеховой О. Л., 23 августа 1901 г. Ялта («Жена моя чудесная, друг мой милый...») // А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.
Т. 10. Письма, Апрель 1901 — июль 1902. — М.: Наука, 1981. — С. 61—62.
3449. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 августа 1901 г. Ялта.
23 авг.
Жена моя чудесная, друг мой милый, вчера я приехал опять в Ялту. В Севастополе спалось хорошо, утром был сильный ветер, ожидал я качки, но в море не качало, всё обошлось весьма благополучно. А теперь я дома, сижу у себя за столом и пишу сие. Погода чудеснейшая. Ну, как ты? Что нашла в Москве? Как встретили тебя товарищи? Пиши мне обо всем, моя славная девочка, я думаю о тебе постоянно.
Кресло из твоей комнаты, угрюмое и задумчивое, я распорядился перенести ко мне. В твоей комнате внизу тихо и одиноко. Портрет твоей мамы стоит на столе.
Арсений еще не приехал. Машу, как говорят, сегодня выпустят из больницы, Марфуша будет лежать еще три недели. Полька-Маша усердствует и, по словам Маши-сестры, приготовляла обеды в наше отсутствие очень хорошо, по польской книжке. Г-жу Коновицер полиция гонит из Ялты, и, кажется, ничего нельзя сделать для нее. Твой веер я спрятал к себе в стол.
Сегодня я не чистил своего платья — вот уже чувствуется твое отсутствие. И сапоги тоже не чищены. Но ты не волнуйся, я распоряжусь, и Маша распорядится, всё будет чиститься.
Я тебя люблю, дуся моя, очень люблю. Поклонись маме, дяде Саше, дяде Карлу, Вишневскому, Немировичу и всем. Целую тебя и крепко обнимаю, моя дорогая, неоцененная. Храни тебя бог. Благословляю тебя. Пиши, пиши и пиши каждый день, иначе будешь бита. Ведь я очень строгий и суровый муж, ты это знаешь.
Твой Antoine.
Примечания
3449. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
23 августа 1901 г.
Печатается по автографу (ГБЛПисьма к Книппер, стр. 118—119.
Год устанавливается по связи с письмом к Книппер от 21 августа 1901 г.
...в море не качало, всё обошлось весьма благополучно
Как встретили тебя товарищи? — 22 августа 1901 г. Книппер, описывая первый день пребывания в Москве, сообщала: «В 12 час. я умылась, оделась и пошла на Бронную в театр. Ужасно волновалась, даже глупо. Репетиции не было, и потому видела сначала только Тихомирову, Александрова, Фессинга и потом Немировича, который расспрашивал, конечно, обо всем <...> Встретили меня очень приветливо, ласково. Немирович, конечно, выпытывал, как я отношусь к театру, соскучилась ли по нем. Очень желают, чтобы ты зиму жил здесь. Пригласили меня вечером на репетицию „Утки“ в новое наше здание <...> в Сущеве <...> Вечером сейчас я была в Сущеве на репетиции. Там воздвигнута славная сцена, точь-в-точь как в театре, так что декорации прилаживаются прямо к нашим размерам и не будут более происходить недоразумения. Там узрела, конечно, Вишневского, кот<орый> главным образом велел тебе написать, что он сгорает от нетерпения услышать, как ты говоришь „моя жена“ и как ты меня называешь <...> Слушала светские восторги Раевской; Судьбинин до земли преклонялся и руку целовал как „даме“. Все о тебе спрашивали, когда ты приедешь, какой ты etc <...> Все решили, что я осталась, какая и была. Без конца говорили о нашей свадьбе, как и что было, я сообщила, что ты рассказываешь — как тебя „женили“ — и все хохочут. Вишневский уверяет, что все ужасно его жалеют, что он меня упустил, и я ему все нос показывала. Он все спрашивал, любишь ли ты его; я говорю — очень. Репетиции идут вяло. Немирович выразил желание, чтобы я играла жену в „Утке“, т. к. получается пустое место. Только молчи об этом; я пока ничего не ответила. Что ты думаешь?» (Переписка с Книппер, т. 1, стр. 410—413).
. — Дворник Арсений находился в отпуску.
...Марфуша будет лежать еще три недели. — Моцная Марфа, горничная, как и кухарка Маша, была в это время больна тифом.
Г-жу Коновицер полиция гонит из Ялты...