Чехов — Книппер-Чеховой О. Л., 25 августа 1901.

Сегодня были у нас Средины, вернувшиеся из путешествия. — Л. В. и С. П. Средины летом 1901 г., вслед за Чеховым, отправились в Уфимскую губ. через Нижний Новгород, где они жили у М. Горького. На обратном пути в Ялту посетили Москву. Об этом Книппер писала Чехову 24 августа: «Без меня были Средины у нас и никого не застали дома. Не знаю, где их откопать теперь» (Переписка с Книппер 1, стр. 423).

Приходил Орленев ~ Дорошевич обедали у нас. — И. А. Бунин писал в своих воспоминаниях: «...в Ялте жил и Дорошевич, умом которого восхищался Чехов, и артист Орленев, которого он считал талантливым, но беспутным...» (Чехов в воспоминаниях, стр. 535). О своих встречах с Чеховым и В. М. Дорошевичем П. Н. Орленев вспоминал: «В это же время в Ялте находился и Власий Михайлович Дорошевич. Он тоже бывал у А. П., который любил его и часто смеялся над его остротами. Помню, раз Дорошевич упрекал А. П., зачем он так дешево продал право на издание своих произведений Марксу. А. П. и сам не раз раскаивался в этом, но прибавлял в свое утешение, что Маркс обязан печатать все, что выйдет из-под его, А. П. Чехова, пера. Тогда Дорошевич сказал: „Я бы на Вашем месте, Антон Павлович, наставил бы по всей Вашей даче столиков, разложил бумаги и чернил на них, усадил бы гуляющих по Ялте без дела молодых литераторов, заставил бы их строчить с утра до ночи, что им в голову взбредет, — а Вы только бы разгуливали, да фамилию свою под их стряпней подписывали, да Марксу бы и отсылали; поверьте, он бы скоро не только от контракта отказался, но и неустойку громадную Вам предложил“. А. П. очень смеялся» (, стр. 115). В ответ Книппер писала: «Как мне жаль, что не пришлось познакомиться с Дорошевичем и с Орленевым! Как на зло, после отъезда моего пошли интересные визиты».

Ты наняла квартиру на Спиридоновке? — Книппер писала 22 августа о поисках квартиры: «...набрели на Спиридоновке на один приуютненький флигелек. На улицу выстроены большие европейские дома, а во дворе весь в зелени стоит чистенький прелестный домик в 5 комнат с чудесной кухней, с кладовками, с погребом, с сараем за 850 р. Комнаты небольшие и невысокие, но уютно и Маше есть отдельная комната. Завтра утром пойду к хозяину, попрошу отдать за 800, а если не уступит, возьму все равно. Дом теплый и сухой <...> Прямо идиллия, Антончик. Огромный двор, весь будет асфальтовый, чистый, хозяева люди передовые, он — архитектор. Если мы бросим этот флигель, то на следующий год возьмет его мама. Он ей ужасно нравится. И с проведенной водой. И на Спиридоновке воздух отличный, масса садов и улица чистая, ты знаешь. Почти уверена, что возьму его. Увидишь, как будет уютно и хорошо...» (Переписка с , т. 1, стр. 411—412). В письме от 23 августа она сообщала: «...отправилась на Спиридоновку, чтобы еще посмотреть флигелек и решить, брать или не брать. Отдают за 850 р., а я хочу за 800, и хотя дала уже задаток, но поговорю с хозяином, может, уступит. Флигелек маленький, но очень, очень уютный, уберется — будет игрушечка. И мамаше, если она захочет приехать, будет комната, и Маше совсем отдельная. Хозяина еще не видела, не застаю все. С 1-го квартира будет наша, ее вычистят» (там же, стр. 417—419). Чехова, не получившего этих писем Книппер, удивила ее телеграмма, посланная 24 августа: «Взяла особняк Спиридоновке. Тепло, уютно. Пиши».

. — В ответном письме Книппер писала: «Сегодня у меня душа уже буйствовала от ревности, и я в мыслях становилась свирепой ко всем окружающим тебя. У меня явилось безумное желание бросить все, взять тебя и увезти куда-нибудь, чтобы я одна была около тебя, понимаешь ли <...> Это скверно, Антон? Может быть. Но у меня часто бывают такие взрывы и мне очень трудно привести себя в норму, т. е. покоряться обстоятельствам. <...> Зачем тебя гости изводят? Мне это не нравится».