Чехов А.П.: Чехов — Книппер-Чеховой О. Л., 11 ноября 1901.

Чехов А. П. Письмо Книппер-Чеховой О. Л., 11 ноября 1901 г. Ялта // А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 10. Письма, Апрель 1901 — июль 1902. — М.: Наука, 1981. — С. 111.

Здравствуй, собака! Сегодня прочел твое слезливое письмо, в котором ты себя величаешь полным ничтожеством, и вот что я тебе скажу. Эта зима пройдет скоро, в Москву я приеду рано весной, если не раньше, затем всю весну и всё лето мы вместе, затем зиму будущую я постараюсь прожить в Москве. Для той скуки, какая теперь в Ялте, покидать сцену нет смысла.

Идет дождь, стучит по крыше. Он давно уже идет, однотонно стучит и нагоняет сонливое настроение.

С. А. Толстая сняла Толстого и меня на одной карточке; я выпрошу у нее и пришлю тебе, а ты никому не давай переснимать, боже сохрани. Кстати сказать, Средин переснял нашу аксеновскую карточку, вышла больше, но хуже. На этой карточке ты выглядишь такой немочкой, доброй и ласковой женой лекаря, имеющего плохую практику.

Если Горький в Москве, то поклонись ему. Скажи, что я жду его.

У меня кашля совсем мало, но здоровье в Москве было лучше. То есть не здоровье, а желудок. Ем достаточно. Жене своей верен.

малоспособный, хотя и благочестивый. Нижняя чугунная печь высушила стену и значительно согревает и низы, и лестницу, и даже коридор у входа в мой кабинет. По крайней мере, когда отворяешь из кабинета дверь, то там тепло. В передней (где дверь в W. W.) холодно, стало холодней, чем было в прошлом году, а в самом W. W. — тепло, даже жарко.

Ну, дуся моя, будь здорова, храни тебя бог. Целую тебя, моя умница. Кланяйся всем.

Те грибы, которые выслал нам Сытин, мы уже получили и едим. Грузди и рыжики.

3533. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

11 ноября 1901 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: , стр. 144—145.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 6 ноября (вечер) 1901 г.; Книппер ответила 17 ноября (утро) (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 45—46, 74—75).

— 6 ноября Книппер писала: «Как я вытяну эту зиму! Антонка, ты мне почаще пиши, что ты меня любишь, мне хорошо от этого. Я могу жить только тогда, когда меня любят. Я пришла к этому убеждению. Какой я слабый человек! Эх, Антон, Антон! Как много жизнь дает и как мы мимо всего проходим! Самое для меня ужасное, когда я прихожу к убеждению, что я — полное ничтожество как человек. Это ужасно. Мне хочется прижаться к тебе, чтобы мне было тепло, любовно. Я бы поплакала по-хорошему у тебя на груди, такими хорошими слезами. Милый мой, я тебя люблю и буду любить. Я тебе не могу всего высказать, что у меня на душе».
Идет дождь ~ сонливое настроение. — Книппер отвечала: «Антонка, мне передается твое сонливое настроение, когда капает и стучит дождь по крыше. Тебе скучно? Тоскливо? Ради бога, только не поддавайся скуке очень уж сильно. Знаешь, я фантазирую и мечтаю, как бы прилететь к тебе дня на 2, на 3.»
С. А. Толстая сняла Толстого и меня на одной карточке... г.
Если Горький в Москве, то поклонись ему. — Книппер писала об этом Чехову 8 ноября 1901 г.: «Утром в театре пришло известие, что Горького, ехавшего в Москву, задержала полиция в Рогожской, пересадила в другой вагон и отправила прямо в Крым. Екатерина Павловна была у нас в театре и все рассказывала <...> Он хочет ехать прямо к тебе. Я ужасно рада этому. Я уверена, что ты окажешь на него благотворное влияние, говори с ним побольше, он тебя любит, уважает. Помести его у себя. Ведь ты ничего не будешь иметь против этого? Он, верно, теперь как затравленный зверь. Ужасно меня перебудоражила вся эта история <...> Кланяйся от меня Горькому, пожми его могучую длань и скажи, что я влюбилась сегодня в его жену — у нее стало совсем новое лицо, что-то интересное, живое. Можешь от меня расцеловать ее крепко. Мне ужасно хочется написать ей, не знаю почему» (Переписка с Книппер 2, стр. 50—51).