Чехов А.П.: Чехов — Книппер-Чеховой О. Л., 20 августа 1902.

Чехов А. П. Письмо Книппер-Чеховой О. Л., 20 августа 1902 г. Ялта // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 11. Письма, июль — декабрь 1903. — М.: Наука, 1982. — С. 18—19.

Дуся моя, жена, здравствуй! Вчера получил от тебя два засаленных, помятых письма; очевидно, оба письма были опущены в одно время, одним и тем же лицом. Как живешь? Какова погода? Сегодня в Ялте стало немного прохладней, дышать можно, ночью же было душно и вообще скверно. По соседству умерла татарка, и всю ночь и сегодня весь день голосили по ней родственники.

С Миролюбовым мы согласились ехать вместе в Nervi в конце ноября или начале декабря. До этой поездки в Nervi все время буду жить в Москве.

Ах, если б ты знала, как лезут у меня волосы! Гляди, как облысею, то перестанешь любить меня. Вчера помыл голову, и сегодня волосы пуще полезли. Подозреваю, что тут виновато мыло, прописанное мне твоей симпатией — Членовым.

Нового ничего нет, все благополучно. Если в самом деле в сентябре ты не будешь принимать участия в репетициях, то попроси Таубе отпустить тебя в Ялту. Здесь совсем нет дождей, все пересохло, но к сентябрю, надо полагать, небеса смилуются и побрызгают. А мне с тобой было бы очень хорошо.

Как пьеса Найденова? Читал ли ее Немирович? Напиши, дуся моя, поподробнее.

Скажи Елизавете Васильевне, что я каждый день вспоминаю ее и благодарю за мятные лепешки. Приехала ли Мария Петровна?

Дома в Москве позабыл свою ручку, позабыл очки, которые в твоем шкафу, — одним словом, как ни вертись, а в Москву придется ехать.

Целую тебя, обнимаю, кусаю за ухо, потом кусаю за плечо, глажу тебя по спине и остаюсь

Пиши, дуся. Отчего сегодня нет письма? К чему этот пост? Не ленись, моя деточка.

3807. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

г.

Печатается по автографу (ГБЛ), Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 229—230.

Л. Книппер от 14 и 15 августа 1902 г. (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 440—441, 443—444).

...два засаленных, помятых письма... — Письма от 14 и 15 августа.
— Книппер жила в это время на даче под Москвой и письма отправляла с оказией.
Долга я не получил. — Чехов имеет в виду деньги за проданное имение в Мелихове.
...ехать вместе в Nervi...
...все время буду жить в Москве. — См. примечания к письму 3795.
...в сентябре ~ в репетициях... — Книппер приступила к репетициям в Художественном театре 12 сентября. См. примечания к письму 3835.
— Речь идет о пьесе «Жильцы», которую С. А. Найденов предложил Художественному театру. 25 августа 1902 г. Вл. И. Немирович-Данченко писал Чехову из Любимовки: «Милый Антон Павлович! Ольга Леонардовна просит написать тебе о новой пьесе Найденова. Мы ее взяли, но — скажу тебе по секрету — очень боюсь, что мы с ней запутаемся. Во-первых, в этом году ее ни в каком случае нельзя ставить, так как это опять подонки <как и в пьесе Горького „На дне“> — только этажом выше, в меблированных комнатах. Сговорились с автором, что пьеса пойдет только в будущем сезоне. Во-вторых, ему надо еще много поработать с этой пьесой. Очень уж она жидкая, эскизная. Когда ты приедешь, я дам тебе прочесть пьесу. Найденов счастлив, что мы взяли пьесу, и готов работать над ней» (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 146—147).
26 августа 1902 г. Найденов сообщал Чехову: «С пьесой, которую к Вам посылаю, случилось то, что я ожидал: ее нашли жидковатой и эскизной...
<имира> Ив<ановича> и Конст<антина> Серг<еевича>, но последние усмотрели в ней и некоторые достоинства — предложили поработать над ней, не отказались поставить ее в будущем сезоне и выдать пока аванс...
Между тем другие нашли пьесу „Жильцы“ положительно грязной, не заслуживающей внимания, — советовали положить под сукно, дабы не опозорила она автора „Детей Ванюшина“.
Понятно, я понимаю, со стороны Художественного театра это только поощрение к дальнейшему, а не оценка настоящего. Скажите мне, что следует сделать с этой пьесой: положить ее под сукно или поработать над ней? Жду с нетерпением Вашего заключения» (ЦГАЛИ).
Елизавета Васильевна — Е. В. Алексеева.
— М. П. Лилина, жена Станиславского, лечилась за границей во Франценсбаде. О ее возвращении в Любимовку Книппер написала Чехову 20 августа 1902 г.