Чехов А.П.: Чехов — Книппер-Чеховой О. Л., 11 апреля 1903.

Чехов А. П. Письмо Книппер-Чеховой О. Л., 11 апреля 1903 г. Ялта // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 11. Письма, июль — декабрь 1903. — М.: Наука, 1982

Здравствуй, собака моя дивная, спасибо тебе большое, сейчас получил от тебя два письма. А вчера были две телеграммы насчет «Д<яди> Вани» от Немировича и Алексеева. Голова болит, кашляю, гости сидят подолгу, вчера один бородатый просидел 4½ часа около моего стола, но все же чувствую себя сносно и помышляю о нашей встрече. Значит, приеду я в Москву 24-го, чтобы встретить тебя 25-го. Приехавши, пойду в баню. Думаю, что теперь в Москве мне будет удобно. Есть своя комната — это очень важно, нет Ксении, которая по вечерам угнетала меня кабацкой игрой на гармонике. Но вот беда: подниматься по лестнице! А у меня в этом году одышка. Ну, да ничего, как-нибудь взберусь.

«Русск<ом> слове» о первом представлении «На дне», о массе публики, об истерике и проч. Заметка показалась мне беспокойной.

Получил от Маши Смирновой длинное письмо, просит написать ей что-нибудь. Сегодня будет у нас писатель Кожевников. Получил рукопись для прочтения. Одним словом, хоть пулю в лоб.

Будет ли у вас актриса для роли пожилой дамы в «Вишневом саду»? Если нет, то пьесы не будет, не стану и писать ее. В Ялте ветер, прохладно, дождей нет, в саду остановился рост. А после холода и ветра наступит знойная жара.

Здесь Маклаков, Шехтель. Давно уже здесь Л. Андреев, но у меня не был. И Пятницкий здесь. Ну, дуся моя родная, пора нам в Швейцарию ехать, собирайся! Целую тебя, господь с тобой.

11 апреля 1903 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано; 336—337.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 12 IV. 1903; С.-Петербург. 15 IV. 1903.

Ответ на письма О. Л. Книппер от 5 и 6 апреля 1903 г.; Книппер ответила 15 апреля (ГБЛ; Книппер-Чехова 1, стр. 256—257 и 266).

...были две телеграммы насчет «Д<яди> Вани» от Немировича и Алексеева. И. Немировича-Данченко от 9 апреля 1903 г.: «Вчера сыграли „Дядю Ваню“ с большим подъемом духа и истинным наслаждением. Несмотря на трудность полутонов в огромном театре, успех был полный и превосходный. Первом действии очаровательная новая декорация Симова. Весь вечер испытывали истинно художественную радость» (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 169, с ошибочной датой: 1904 г.). Телеграмма от Алексеевых (Станиславского и Лилиной) от 9 апреля: «„Дядя Ваня“ огромный успех. Декорация первого акта изумительна. Все здоровы. Кланяются» ( 7, стр. 256).
...гости сидят подолгу... — Книппер отвечала: «Тебя утомляют гости, дорогой мой? Неужели нельзя этого избегнуть? Такой ненужной детали в жизни? Впрочем, мы всегда расходимся на этом пункте. Ты все-таки не кисни, гони гостей и думай обо мне».
Но вот беда: подниматься по лестнице! А. Бунин вспоминал: «Из Крыма я поехал в Москву, заглянул ненадолго к брату, в деревню, а в мае бывал у Чеховых на Петровке и удивлялся, как они могли так высоко снять квартиру, на третьем, то есть по-заграничному на четвертом этаже, у него уже была одышка, ему очень тяжело было подыматься» (ЛН, т. 68, стр. 664). На замечание Чехова Книппер отвечала: «Лестницы не бойся. Спешить некуда, будешь отдыхать на поворотах, а Шнап будет утешать тебя. Я буду тебе глупости говорить».
Читал сегодня в «Русск<ом> слове» о ~ «На дне»... — В заметке из Петербурга («Русское слово», 1903, № 96, 8 апреля), сообщалось: «В Малом театре пьесою М. Горького „На дне“ открылись спектакли Московского Художественного театра <...> Сначала пьеса прошла довольно скучно, при очень сдержанных поощрениях публики, но после 3-го и 4-го актов начали усиленно вызывать актеров. Во время 3-го акта произошел инцидент, всполошивший весь театр. Во время сцены убийства, когда Василиса зовет полицию, на галерее раздался сильный истерический крик, и этому крику ответили несколько истеричек в партере; вышла очень тяжелая, неприятная сцена» (ср. примечания к письму 4068).
г. (ГБЛ; см. также примечания к письму 4086). Смирнова просила Чехова: «Пришлите мне хоть открытое письмо, ведь Вы знаете, какое доставите мне этим удовольствие! <...> Когда же я получу Вашу карточку, Антон Павлович?! Ольги Леонардовны портрет я получила, сама мне дала». Далее она писала: «Сейчас была на Николаевском вокзале, провожала Ольгу Леонардовну, тетю Марусю и дядю Костю в Петербург; вся труппа понемножку уезжает, Москва опустела без моего милого Художественного! Ольгу Леонардовну я сейчас видела мельком, она приехала почти во время второго звонка и то все время была с Владимиром Леонардовичем; я даже не успела ее расцеловать и перекрестить на дорогу! Мы смеялись над тетей Марусей <Лилиной> — какова Соня! все-таки отбила Астрова и даже едет с ним в Петербург вдвоем, а Елена в другом купе одна <...> Да что же я Вам про „Столпы“-то не пишу! Если б Вы знали, какая прелесть! Я вернулась в диком восторге! Ольга Леон<ардовна> чудесна, так трогательна, что меня несколько раз слеза прошибала, дядя Костя замечательно хорош, и декорации чудные, а шум моря как передан! Я так и замирала от наслаждения!»
...актриса для роли пожилой дамы в «Вишневом саду»?