Чехов А.П.: Чехов — Книппер-Чеховой О. Л., 9 октября 1903.

Чехов А. П. Письмо Книппер-Чеховой О. Л., 9 октября 1903 г. Ялта // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1983.

Т. 11. Письма, июль — декабрь 1903. — М.: Наука, 1982. — С. 269—270.

Лошадка моя, не пиши мне сердито-унылых писем, не запрещай мне приезжать в Москву. Что бы там ни было, а в Москву я приеду, и если ты не пустишь меня к себе, то я остановлюсь где-нибудь в номерах. Мне ведь в Москве нужно немногое (если говорить об удобствах): место в театре и большой ватерклозет. Дусик мой, здоровье мое гораздо лучше, я пополнел от еды, кашляю меньше, а к 1-му ноябрю, надеюсь, будет совсем хорошо. Настроение у меня прекрасное. Переписываю пьесу, скоро кончу, голубчик, клянусь в этом. Как пошлю, буду телеграфировать. Уверяю тебя, каждый лишний день только на пользу, ибо пьеса становится все лучше и лучше и лица уже ясны. Только вот боюсь, есть места, которые может почеркать цензура, это будет ужасно.

Родная моя, голуба, дуся, лошадка, не беспокойся, уверяю тебя, все не так дурно, как ты думаешь, все благополучно вполне. Клянусь, что пьеса готова, уверяю тебя тысячу раз; если не прислал до сих пор, то потому только, что переписываю слишком медленно и переделываю по обыкновению во время переписки.

Сегодня дождь, прохладно. Приносили двух живых перепелов.

Дуся, я приеду в Москву непременно, хоть ты меня зарежь, и приехал бы, если бы не был женат; стало быть, если задавит меня в Москве извозчик, то ты не виновата.

Мыл голову (писал ли я тебе?), но у меня жидкость не пенилась. Вероятно, много воды взял.

Вчера были Горькая и Средина. У Леонида Вал<ентиновича> нефрит, появились на лице отеки. Он в большом беспокойстве, очевидно, так как все время глядит, сколько у него белка.

Обнимаю мою радость. Господь с тобой, будь покойна и весела.

9 октября 1903 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер 356—357.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 9 Х.1903; Москва. 12 Х.1903.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 6 октября 1903 г. (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 291—292).

— См. примечания к письму 4182.
...есть места, которые может почеркать цензура... — В монологах Пети Трофимова во 2-м акте «Вишневого сада» цензор исключил фразы: 1) «У всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате» 2) «Владеть живыми душами — ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша мать, вы, дядя, уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней» (см. стр. 472—473 и 495 в т. 13 Сочинений).
Вчера были Горькая и Средина. П. Пешкова вспоминала: «В первых числах октября мне пришлось вновь побывать у Чехова, на этот раз по деду. Алексей Максимович поручил мне просить у Антона Павловича дать рассказ для сборника и сказать, что товарищество „Знание“ может уплатить ему 1000 рублей за лист. На это Антон Павлович заметил: „Ну, мне и Маркс дает тысячу за лист“ (Чехов имел в виду гонорар за лист нового произведения). „Не знаю, что дать им, — подумав, сказал Антон Павлович. — Успею ли написать рассказ? Теперь занят драмой“. Обещал дать окончательный ответ к 20 октября. Затем, помолчав, сказал, что драму думал отдать в „Ниву“. В сборнике печатать ее неудобно — скучно читать. „А впрочем, спросите Алексея Максимовича. Рассказ было бы лучше“. И сказал, что числа 20-го напишет Алексею Максимовичу. Извещая об этом разговоре Алексея Максимовича, я советовала ему телеграфировать Антону Павловичу: если не успеет дать рассказ, пусть отдаст пьесу — ведь размерами сборника вы не стесняетесь.
В конце переговоров Антон Павлович отдал „Вишневый сад“ в „Знание“, и пьеса была напечатана во втором сборнике, который вышел из печати в 1904 г.» (Е. П. Пешкова. Встречи с Чеховым. — ЛН 68, стр. 616).