Чехов А.П.: «Гамлет» на Пушкинской сцене

Чехов А. П. «Гамлет» на Пушкинской сцене // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982.

Т. 16: Сочинения. 1881—1902. — М.: Наука, 1979. — С. 19—21.

Жил-был себе на свете очень мудрый человек. Этот мудрый человек был не от мира сего: не ел, не пил, не спал, а все науками занимался. Халат был его единственной одеждой, а кабинет, заваленный книгами, единственным увеселительным местом.

— Вы бы легли спать, герр профессор! — каждую полночь обращалась к нему его кухарка. — «Вздор!» — отвечал он. (Спанье-то — вздор!! Экий чудак!)

— Обедать будете, герр профессор? — каждый полдень спрашивала его кухарка. — «Некогда!»

И этого мудрого человека встретил я однажды в одном месте... в очень нехорошем месте! Он по-гусарски дул шампанское и сидел с хорошенькой пухленькой француженкой...

— Что вы делаете, герр профессор?!?! — воскликнул я, побледнев от удивления.

— Глупость, сын мой! — отвечал мудрец, наливая мне шампанского. — Я делаю глупость...

— А для того, сын мой, чтобы проветрить малость атмосферу... За женщин и вино!

— Сын мой! — продолжал мудрый человек, играя волосами француженки. — В моей голове собрались тучи, атмосфера отяжелела, накопилось многое множество... Все это должно проветриться, очиститься, стать на свое место, и я ради этого делаю глупость. Глупость глупая вещь, но она нередко действует освежающе... Вчера я был похож на гниющую траву, завтра же утром, о bone discipule¹, ты увидишь меня свежим. Да здравствует раз в год глупость! Vivat stultitia!

Если глупость действует иногда освежающе, то кольми же паче противоположная ей крайность!

Никто так сильно не нуждается в освежении, как наши сцены... Атмосфера свинцовая, гнетущая. Аршинная пыль, туман и скука. Ходишь в театр, честное слово, только потому, что некуда больше ходить. Смотришь на сцену, зеваешь да потихоньку бранишься.

Стоит ли в театре Пушкина играть «Гамлета» или не стоит? не раз слышался вопрос. Этот вопрос праздный. Шекспира должно играть везде, хотя бы ради освежения, если не для поучения или других каких-либо более или менее высоких целей.

«Гамлет» на Пушкинской сцене был встречен с удовольствием. И публика была многочисленна, и господа артисты повеселели. Никто не зевал и тоски не чувствовал, несмотря на все нижеписанные промахи. Из театра никуда не тянуло. Сиделось охотно.

Г. Иванов-Козельский не силен для Гамлета. Он понимает Гамлета по-своему. Понимать по-своему не грех, но нужно понимать так, чтобы автор не был в обиде. Все первое действие г. Иванов-Козельский прохныкал. Гамлет не умел хныкать. Слезы мужчины дороги, а Гамлета и подавно; и на сцене нужно дорожить ими, не проливать попусту. Г. Иванов-Козельский сильно испугался тени, так сильно, что даже его жалко стало. Он сжевал и скомкал во рту все обращение к отцу. Гамлет был нерешительным человеком, но не был трусом, тем более, что он уже готов был к встрече с тенью. Сцена, где Гамлет приглашает своих друзей поклясться на мече, не удалась: Иванов-Козельский не говорил, а шипел, точно гусак, за которым гонятся мальчишки. В беседах с Розенкранцем и Гильденштерном отсутствовало достоинство. Перед ними Иванов-Козельский ломался. И т. д. и т. д. Мы могли бы исписать очень много бумаги, если бы стали изображать все промахи Иванова-Козельского... Много чувства, много щемящей за сердце задушевности, но мало самого главного. Это самое главное далеко отстоит от г. Иванова-Козельского. Мало чувствовать и уметь правильно передавать свое чувство, мало быть художником, надо еще быть всесторонне знающим. Образованность необходима для берущегося изображать Гамлета. Сцена с матерью проведена прекрасно. То же можно сказать и о сцене на кладбище. Много было прелести в игре Иванова-Козельского, и всю эту прелесть можно записать на счет его уменья чувствовать... только! Он подчеркивал каждое слово, следил за каждым своим движением, рассчитывал шаги... Этот недостаток есть удел всех начинающих. Смерть с ужасным голосом и с судорогами можно было бы заменить естественною смертью.

Клавдий был недурен. Он не умел только становиться на колени. Королева, тень, Горацио и прочие были плохи. Впрочем, 1-й актер (Новиков) был хорош, у Офелии, говорят, голос был лучше, чем у г-жи Барановой, которая, впрочем, играла недурно. Теперь чисто внешняя сторона дела.

Сцена мала, декорации плохи. Торжественные возгласы короля не были по размеру к маленьким комнаткам, изображавшим дворцовые палаты. Но это не беда. На безрыбье и рак рыба, а на безлюдье и Фома человек. Г. Иванову-Козельскому иностранные костюмы так же не к лицу, как г. Ленскому черный сюртук. Далее... Для чего Горацио нарядили в шлем? Для чего выпускали из текста то, чего нельзя выпускать?

Но эти маленькие промахи бледнеют пред гениальностью того, кто первый подал мысль поставить «Гамлета» на Пушкинскую сцену.

Лучше плохо сыгранный Шекспир, чем скучное ничего.

«ГАМЛЕТ» НА ПУШКИНСКОЙ СЦЕНЕ

Впервые — «Москва», 1882, № 3 (ценз. разр. 19 января), стр. 18—19. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Пушкинский театр в Москве создан в 1880 г. актрисой А. А. Бренко; открылся весной в помещении театра Солодовникова на Петровке. С 9 сентября 1880 г. спектакли проходили в доме Малкиеля, на углу Тверской улицы, недалеко от памятника Пушкину. Это был один из первых профессиональных частных театров. Отличался серьезным репертуаром; в нем ставились произведения русской и западноевропейской классики: «Лес», «Гроза», «Бедность не порок», «Свои люди — сочтемся» Островского, «Маскарад» Лермонтова, «Горькая судьбина» Писемского, «Скупой» Мольера, «Мария Стюарт» Шиллера и др.

В театре играли выдающиеся актеры: М. И. Писарев, П. А. Стрепетова. В. Н. Андреев-Бурлак, В. П. Далматов, А. Я. Глама-Мещерская, А. И. Южин, М. Т. Иванов-Козельский и др.

В 1882 г. театр был закрыт из-за финансовых затруднений.

г. В ГЦТМ сохранилась афиша. Второе представление — 14 января. Заметка Чехова посвящена второму спектаклю, что устанавливается по афишам (ГЦТМ Я. Глама-Мещерская). См. также «Русские ведомости», 1882, № 14, 14 января.

Роль Гамлета исполнял М. Т. Иванов-Козельский (Иванов). Провинциальный актер, игравший в Киеве, Харькове, Одессе, Казани и др. городах; впервые выступил в роли Гамлета в 1873 г., в свой бенефис. В 1882—1883 гг. работал в Москве (театр А. А. Бренко, затем — Корша). Образ Гамлета привлекал Иванова-Козельского в течение долгих лет. В Одессе, во время гастролей Т. Сальвини, Иванов-Козельский отказался от своего выступления, чтобы изучить игру Сальвини в пьесе Шекспира. В конце 70-х гг. начал включать эту пьесу в свой репертуар. Роль Гамлета он исполнял по тексту, составленному им из различных переводов. В раскрытии конфликта Гамлета с окружающим миром следовал традициям Мочалова и Рыбакова, некоторые детали заимствовал у Сальвини. (См. об этом: Н. Россов«Театр и искусство», 1898, № 7—8; Т. Н. Селиванов. Воспоминания о М. Т. Козельском. — «Театр и искусство», 1898, № 25—29; М. Морозов. Митрофан Трофимович Иванов-Козельский. М. — Л., 1947, стр. 40—48.)

«Русского курьера» Вл., писавший о премьере, обратил внимание на те же достоинства исполнения Ивановым-Козельским роли Гамлета, что и Чехов: на его простоту, нервность, оригинальность. Но отмечал тот же недостаток: «В лучших сценах у него не хватает силы, так что он даже их несколько комкает <...> Кроме того, в игре его видно гораздо больше внимания к каждой мелочи, чем к общей целостности изображения, отчего его „Гамлет“ напоминает мозаику без общей гармонии красок». Но иначе отнесся он к оформлению спектакля: «Декоративная часть исполнена превосходно», и к игре труппы: «Роли разучены очень твердо, и артисты относятся старательно» (1882, № 12, 13 января).

«Современные известия» подчеркнули как лучшее в игре актера — искренность, писали о его выразительном лице, жестах, но ставили в упрек ему то, что у него «ни традиций, ни школы нет совершенно». Автор этой заметки радовался обращению театра к шекспировской вещи: «Великое спасибо г-же Бренко за постановку таких пьес!» (1882, № 13, 14 января).

Стр. 20. Г. Иванов-Козельский сильно испугался тени ~ отцу. — Акт I, сц. 4 и 5.
~ поклясться на мече... — Акт I, сц. 5. Друзья Гамлета — Горацио и Марцелл.
В беседах с Розенкранцем и Гильденштерном ~ ломался 2 и акт III, сц. 2.
Стр. 21. Сцена с матерью ~ . — Акт III, сц. 4.
.... — Акт V, сц. 1. В роли 1-го могильщика выступил П. М. Свободин. Об отношении Чехова к таланту этого актера см.: «Нечистые трагики и прокаженные драматурги» (1884; т. II Сочинений, стр. 319, 544) и в примечаниях к заметке «Бенефис П. М. Свободина» (наст. том, стр. 505). В роли 2-го могильщика — Васильев 2-й.
Клавдий был недурен ~ играла недурно. — Роль Клавдия исполнял А. И. Южин (Сумбатов); роль Королевы — Бороздина; тени отца Гамлета — Костров; Горацио — Шмитов; 1-ый актер — Н. И. Новиков, выдающийся характерный актер, атрепренер; с 1872 по 1882 г. играл в труппе Александринского театра. Роль Офелии — Баранова. «Прочие»: Полоний — Тархов; Лаэрт — Селиванов; Розенкранц — Милославский; Гильденштерн — Кислинский; Осрик — Владимиров 1-й; Марцелло — Протасов; 2-й актер — Карин; Актриса — Орловская (ГЦТМ).
~ человек. — Из сб. «Русские народные пословицы и притчи, изданные П. Снегиревым». М., 1848, стр. 239 (Чехов и его среда, стр. 382).
— Н. Красов, записавший подробно выступление Иванова-Козельского в «Гамлете», отмечал, что была выброшена первая сцена, а также «большинство речей остальных лиц, кроме Гамлета» (М. Морозов. Митрофан Трофимович Иванов-Козельский, указ. изд., стр. 44, 48).
...гениальностью того ~ «Гамлета» на Пушкинскую сцену«Гамлет». Перев. А. Кронеберга. Изд. 2-е. М., 1861, с экслибрисом; «Гамлет». Перевод Н. А. Полевого. Изд. 2-е. СПб., «Дешевая библиотека», изд. А. Суворина (1887 г.) (, стр. 313).