Чехов А.П.: Критик.

Чехов А. П. Критик // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982.

Т. 6. [Рассказы], 1887. — М.: Наука, 1976. — С. 173—178.

Старый и сгорбленный «благородный отец», с кривым подбородком и малиновым носом, встречается в буфете одного из частных театров со своим старинным приятелем-газетчиком. После обычных приветствий, расспросов и вздохов благородный отец предлагает газетчику выпить по маленькой.

— Ничего, пойдем выпьем. Я и сам, брат, не пью, да тут нашему брату актеру скидка, почти полцены — не хочешь, так выпьешь. Пойдем!

— Нагляделся я на ваши театры. Хороши, нечего сказать. — ворчит благородный отец, сардонически улыбаясь. — Мерси, не ожидал. А еще тоже столица, центр искусства! Глядеть стыдно.

— В Александринке был? — спрашивает газетчик.

Благородный отец презрительно машет рукой и ухмыляется. Малиновый нос его морщится и издает смеющийся звук.

— Да, постройка нравится. Снаружи хорош театр, не стану спорить, но насчет самих артистов — извини. Может быть, они и хорошие люди, гении, Дидероты, но с моей точки зрения они для искусства убийцы и больше ничего. Ежели б в моей власти, я бы их из Петербурга выслал. Кто над ними у вас главный?

— Гм... Потехин. Какой же он антрепренер? Ни фигуры, ни вида наружности, ни голоса. Антрепренер или директор, который настоящий, должен иметь вид, солидность, внушительность, чтоб вся труппа чувствовала! Труппу надо держать в ежовых, во как!

Благородный отец протягивает вперед сжатый кулак и издает губами звук, всхлипывающий, как масло на сковороде.

— Во как! А ты думал, как? Нашему брату актеру, особливо которому молодому, нельзя давать волю. Нужно, чтоб он понимал и чувствовал, какой он человек есть. Ежели антрепренер начнет ему «вы» говорить да по головке гладить, так он на антрепренера верхом сядет. Покойный Савва Трифоныч, может быть, помнишь, бывало, с тобой запанибрата, как с ровней, а где касалось искусства, там он — гром и молния!! Бывало, или оштрафует, осрамит при всей публике, или так тебя выругает, что потом три дня плюешь. А нешто Потехин может так? Ни силы у него, ни настоящего голоса. Не то что трагик или резонер, а самый последний пискун из свиты Фортинбраса его не испужается. Нешто еще по одной нам выпить, а?

— Оно, пожалуй, пить к ночи глядя не совсем того... но нашему брату скидка — грех не выпить.

— Все-таки, если беспристрастно рассуждать, то труппа у нас приличная, — говорит газетчик, закусывая красной капустой.

— Труппа? Гм... Приличная, нечего сказать... Нет, брат, перевелись нынче в России хорошие актеры! Ни одного не осталось!

— Ну, так уж и ни одного! Не то что во всей России, но даже у нас в Питере хорошие найдутся. Например, Свободин...

— Сво-бо-дин? — говорит благородный отец, в ужасе отступая назад и всплескивая руками. — Да нешто это актер? Побойся ты бога, нешто этакие актеры бывают? Это дилетант!

— Что все-таки? Коли б моя власть, я б этого твоего Свободина из Петербурга выслал! Разве так можно играть, а? Разве можно? Холоден, сух, ни капли чувства, однообразен, без всякой экспрессии... Нет, пойдем еще выпьем! Не могу! Душно!

— Я угощаю! Нашему брату скидка — мертвец и тот выпьет! Люди по гривеннику платят, а мы по пятаку. Дешевле грибов!

Приятели выпивают, причем газетчик мотает головой и крякает так решительно, точно решил идти умереть за правду.

— Играет он не сердцем, а умом! — продолжает благородный отец. — Настоящий актер играет нервами и поджилками, а этот лупит тебе, точно по грамматике или прописи... А потому и однообразен. Во всех ролях он одинаков! Под какими ты соусами ни подавай щуку, а она всё щука! Так-то, брат... Пусти ты его в мелодраму или трагедию, так и увидишь, как он съежится... В комедии всякий сыграет, нет, ты в мелодраме или трагедии сыграй! Почему у вас мелодрам не ставят? Боятся! Людей нет! Ваш актер не умеет ни одеться, ни крикнуть, ни позу принять.

— Постой, мне все-таки странно... Если Свободин не талант, то кроме его у нас есть Сазонов, Далматов, был Петипа, да в Москве есть Киселевский, Градов-Соколов, в провинции Андреев-Бурлак...

— Послушай, я с тобой серьезно говорю, а ты шутки шутишь, — обижается благородный отец. — Если, по-твоему, всё это артисты, то я не знаю, как и говорить с тобой. Разве это актеры? Самые настоящие посредственности! Шарж, утрировка, нытье и больше ничего! Я бы их всех, ежели бы моя власть, к театру на пушечный выстрел не подпускал! Так они мою душу воротят, что на дуэль готов их вызвать! Помилуй, разве это актеры? Они умирать на сцене будут, а такую гримасу скорчат, что в райке все животы порвут. Намедни предлагали познакомиться с Варламовым — ни за что!

Благородный отец злобно таращит глаза на газетчика, делает негодующий жест и говорит тоном презирающего трагика:

— Да что ты морщишься? Ведь скидка! Я сам не пью, да как не выпить, ежели...

Приятели выпивают и минуту тупо глядят друг на друга, вспоминая тему разговора.

— Конечно, у всякого свой взгляд, — бормочет газетчик, — но надо быть очень пристрастным и предубежденным, чтобы не согласиться, что, например, Горева...

мороженого! Лимонадная водица! Когда она играет, у хорошего, понимающего зрителя на усах и бороде изморозь садится! Да и вообще в России нет уж настоящих актрис... нет! Днем с огнем не найдешь... Ежели и бывают талантишки, то скоро мельчают и погибают от нынешнего направления... И актеров нет... Например, взять хоть вашего Писарева... Что это такое?

Благородный отец отступает шаг назад и изумленно таращит глаза.

— Что это такое?! Разве это актер? Нет, ты мне по совести скажи: разве это актер? Разве его можно пускать на сцену? Кричит каким-то диким голосом, стучит, руками без пути махает... Ему не людей играть, а ихтиозавров и мамонтов допотопных... Да!

Благородный отец стучит кулаком по столу и кричит:

— Ну, ну... тише! — успокаивает его газетчик. — Неловко, публика глядит...

— Так нельзя, братец ты мой! Это не игра, не искусство! Это значит губить, резать искусство! Погляди ты на Савину... Что это такое?! Таланта — ни боже мой, одна только напускная бойкость и игривость, которую нельзя допускать на серьезную сцену! Глядишь на нее и просто, понимаешь ли ты, ужасаешься: где мы? куда идем? к чему стремимся? Пра-а-пало искусство!

Приятели молча, поняв друг друга, вероятно, бишопизмом, подходят к буфету и выпивают.

— Ты... ты уж очень стр...рого, — заикается газетчик.

— Н-не могу иначе! Я классик, Гамлета играл и требую, чтоб святое искусство было искусством... Я старик... В сравнении со мной они все ма...мальчишки... Да... Погубили русское искусство! Например, московская Федотова или Ермолова... Юбилеи справляют, а что они путного сделали для искусства? Что? Вкус у публики испортили только! Или, положим, хваленые московский Ленский и Иванов-Козельский... Какие у них таланты? Напускное... И как они понимают, ей-богу! Ведь для того, чтоб играть, мало одного же... желания, тут нужен еще и дар, искра! Разве по последней выпить, а?

— Ну! Всё равно... я угощаю... Нашему брату скидка, не пропьешь много.

Приятели еще выпивают. Они уже чувствуют, что сидеть гораздо удобнее, чем стоять, и садятся за столик.

красивый, а норовит играть какого-нибудь Свистюлькина или Пищалочкина, что полегче и райку нравится, а чтоб за классические роли браться, того и в мечтах нет. В наше же, брат, время Гамлета всякий актер играл... Помню, в Смоленске покойник суфлер Васька по болезни актера взялся герцога Ришелье играть... Мы серьезно на искусство глядели, не то что нынешние... Трудились мы... Бывало, в праздники утром короля Лира канифолишь, а вечером Коверлея раздракониваешь, да так, что театр трещит от аплодисментов...

— Нет, и теперь попадаются хорошие актеры. Например, в Москве у Корша Давыдов — мое почтение! Видал? Гигант! Ко... колосс!

— Пссс... Впрочем, ничего... полезный актер... Только, брат, выправки нет, школы... Его бы к хорошему антрепренеру, да пустить в настоящую выучку — ух, какой бы актер вышел! А теперь бесцветен... ни то ни се... Даже кажется мне, что и таланта-то у него нет. Так, ра... раздули, преувеличили. Че-эк! Дай-ка сюда две рюмки очищенной! Живо!

Долго еще бормочет благородный отец. Скидкой буфетной он пользуется до тех пор, пока малиновая краска не расплывается с его носа по всему лицу и пока у газетчика сам собою не закрывается левый глаз. Лицо его по-прежнему строго и сковано сардонической улыбкой, голос глух, как голос из могилы, и глаза глядят неумолимо злобно. Но вдруг лицо, шея и даже кулаки благородного отца озаряются блаженнейшей и нежнейшей, как пух, улыбкой. Таинственно подмигивая глазом, он нагибается к уху газетчика и шепчет:

— А вот ежели бы выкурить из вашей Александринки Потехина, да всю бы его труппу — фюйть! Да набрать бы новую труппу, настоящую, неизбалованную, да поискать бы в Рязанях да Казанях этакого антрепренера, чтоб, знаешь, в ежах держать умел.

— Да поставить бы «Смерть Уголино» и «Велизария», да отжарить какого ни на есть разанафемского Отеллу или раздраконить, понимаешь ли ты, «Ограбленную почту», поглядел бы ты тогда, какие бы у меня сборы были! Увидал бы ты, что значит настоящая игра и таланты!

Впервые — «Петербургская газета», 1887, № 113, 27 апреля, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.

«NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).

Печатается по тексту «Петербургской газеты».

Рассказ, по-видимому, был написан Чеховым в Таганроге в апреле 1887 г. 14—19 апреля он писал родным из Таганрога, имея в виду, вероятно, рассказы «Казак», «Удав и кролик» и «Критик»: «В „Газете“ имеются 2 моих рассказа ‹...› Пошлю в апреле еще один».

В. Билибин в письме к Чехову в Таганрог между 27 апреля и 4 мая 1887 г. так отзывался о рассказе: «Слабо! Слабо!» (ГБЛ).

Стр. 173. ...... — В марте 1882 г. монополия казенных театров была ликвидирована и в столицах начали открываться частные театры.
В Александринке был? — Александринский театр, ныне Ленинградский государственный академический театр драмы им. А. С. Пушкина. Существует с 1756 г.
Дидерот Дидро (1713—1784), французский философ-материалист, писатель, основатель и редактор «Энциклопедии».
Потехин А. А. (1829—1908) — драматург, беллетрист и режиссер, с 1881 по 1890 гг. руководитель труппы Александринского театра, позднее — управляющий драматическими труппами императорских театров.
Стр. 174. Фортинбрас «Гамлет».
Свободин П. М. (1850—1892), актер (настоящая фамилия Козиенко). До 1884 г. выступал под фамилией Матюшин. В 1871—1877 и 1884—1892 гг. играл в Александринском театре, в 1877—1884 гг. — в провинции и в московских частных театрах. Был дружен с Чеховым и его семьей. Чехов написал о нем заметку в «Новом времени» (1890, 19 января) — см. т. XVI Сочинений.
Стр Н. Ф. (1843—1902), актер; с 1863 г. играл в Александринском театре.
Далматов В. П. (1852—1902), актер, настоящая фамилия Лучич, серб по национальности. Играл в провинции, в Москве — в Пушкинском театре А. А. Бренко, у Корша. С 1884 г. по 1894 г. играл в Александринском театре.
Петипа М. (1850—1919), драматический актер. До 1875 г. играл в провинции, в 1875—1886 — в Александринском театре, с 1886 г. — в театре Корша.
Киселевский И. П. (1839—1898), актер; играл во многих провинциальных театрах, в 1879—1882 и 1888—1891 гг. — в Александринском театре, в 1882—1888 и 1891—1894 гг. — в театре Корша.
Градов-Соколов Л. И. (1845—1890) — актер, играл сначала в Александринском театре, с 1867 г. выступал в Тифлисе, с 1884 г. — в Москве, в театре Корша (1884, 1886), в театре Горевой (1890) и др. Предполагалось, что роль антрепренера в водевиле, создаваемом Чеховым совместно с А. С. Лазаревым (Грузинским), будет играть Градов (письмо А. С. Лазарева к Чехову от 21 ноября 1887 г. — ГБЛ).
В. И. (1843—1888), актер. Выступал главным образом в приволжских городах как исполнитель характерных ролей.
Варламов К. А. (1848—1915), комедийный актер, сын композитора А. Е. Варламова. С 1875 г. играл в Александринском театре.
Горева Н. (1859—1917), актриса и антрепренер. Выступала с 1874 г. во многих городах России.
Стр. 176. ...Писарев М. И. (1844—1905), актер, педагог и критик. Выступал в Пушкинском театре А. А. Бренко (1880— 1882), театре Корша, с 1885 г. — в Александринском театре.
Савина Г. (1854—1915), ведущая актриса Александринского театра (с 1874 г.).
...бишопизмом... — См. примечание к стр. 150.
...московская Федотова или Ермолова... Юбилеи справляют, ? — Федотова Г. Н. (1846—1925), выдающаяся актриса Малого театра. 8 января 1882 г. отмечалось 20-летие ее сценической деятельности. 26 января 1887 г. — юбилейный бенефис актрисы в честь 25-летия поступления на сцену. Ермолова М. Н. (1853—1928), актриса. 30 января 1880 г. праздновалось десятилетие ее работы в Малом театре, 30 января 1885 г. — пятнадцатилетие. Чехов был знаком с Ермоловой. Как свидетельствовал М. П. Чехов, Антон Чехов, будучи студентом 2-го курса, хотел поставить свою первую пьесу — «Безотцовщина» — в бенефис Ермоловой и лично отнес ей рукопись на прочтение. «Но пьеса вернулась обратно» (, стр. 106).
Ленский А. П. (настоящая фамилия Вервициотти, 1847—1908), русский актер, позже педагог и режиссер Малого театра. Близкий знакомый Чехова.
Иванов-Козельский Т. (1850—1898), актер. В 1874 г. играл в Московском общедоступном театре, 1882—1883 гг. — в театрах Бренко и Корша.
Стр. 177. ...герцога Ришелье играть... — В драме Э. Д. Булвер-Литтона «Ришелье»; переведена с английского М. С. Степановым (1866).
...утром короля Лира канифолишь, ... — герой одноименной трагедии В. Шекспира. Коверлей — персонаж из французской драмы «Убийство Коверлей». См. 580.
...в Москве у Корша Давыдов... — Корш Ф. А. (1852—1924), антрепренер, драматург, основатель крупнейшего театра в Москве (1882). Давыдов Н. (настоящее имя — Иван Николаевич Горелов) (1849—1925), актер. С 1880 по 1924 г. — актер Александринского театра, в 1886—1888 гг. играл в театре Корша. Был знаком с Чеховым.
Стр. 178. «Смерть Уголино» — мелодрама Н. А. Полевого (1838).
«» — драма Э. Шенка о полководце Византийской империи Велизарии, переделанная для русской сцены П. Г. Ободовским (1839).
...да отжарить ~ Отеллу или раздраконить ~ «»... — герой одноименной трагедии В. Шекспира; «Ограбленная почта» — драма, переведенная с французского Ф. А. Бурдиным (1875).