Чехов А. П. Неприятная история // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982.
Т. 6. [Рассказы], 1887. — М.: Наука, 1976. — С. 241—247.
НЕПРИЯТНАЯ ИСТОРИЯ
— У тебя, извозчик, сердце вымазано дегтем. Ты, братец, никогда не был влюблен, а потому тебе не понять моей психики. Этому дождю не потушить пожара души моей, как пожарной команде не потушить солнца. Чёрт возьми, как я поэтически выражаюсь! Ведь ты, извозчик, не поэт?
— Никак нет.
— Ну вот видишь ли...
Жирков нащупал наконец у себя в кармане портмоне и стал расплачиваться.
— Договорились мы с тобой, друже, за рубль с четвертаком. Получай гонорарий. Вот тебе руб, вот три гривенника. Пятачец прибавки. Прощай и помни обо мне. Впрочем, сначала снеси эту корзину и поставь на крыльцо. Поосторожней, в корзине бальное платье женщины, которую я люблю больше жизни.
Извозчик вздохнул и неохотно слез с козел. Балансируя в потемках и шлепая по грязи, он дотащил корзину до крыльца и опустил ее на ступени.
— Ну, пого-ода! — проворчал он укоризненно и, крякнув со вздохом, издав носом всхлипывающий звук, неохотно взобрался на козла.
Он чмокнул губами, и лошаденка его нерешительно зашлепала по грязи.
— Кажется, со мною всё, что нужно, — рассуждал Жирков, шаря рукой по косяку и ища звонка. — Надя просила заехать к модистке и взять платье — есть, просила конфет и сыру — есть, букет — есть. «Привет тебе, приют священный...» — запел он. — Но где же, чёрт возьми, звонок?
Жирков находился в благодушном состоянии человека, который недавно поужинал, хорошо выпил и отлично знает, что завтра ему не нужно рано вставать. К тому же после полуторачасовой езды из города по грязи и под дождем его ожидали тепло и молодая женщина... Приятно озябнуть и промокнуть, если знаешь, что сейчас согреешься.
Жирков поймал в потемках шишечку звонка и дернул два раза. За дверью послышались шаги.
— Это вы, Дмитрий Григорич? — спросил женский шёпот.
— Я, восхитительная Дуняша! — ответил Жирков. — Отворяйте скорее, а то я промокаю до костей.
— Ах, боже мой! — зашептала встревоженно Дуняша, отворяя дверь. — Не говорите так громко и не стучите ногами. Ведь барин из Парижа приехал! Нынче под вечер вернулся!
«барин» Жирков сделал шаг назад от двери, и им на мгновение овладел малодушный, чисто мальчишеский страх, какой испытывают даже очень храбрые люди, когда неожиданно наталкиваются на возможность встречи с мужем.
«Вот-те клюква! — подумал он, прислушиваясь, с какою осторожностью Дуняша запирала дверь и уходила назад по коридорчику. — Что же это такое? Это значит — поворачивай назад оглобли? Merci, не ожидал!»
И ему стало вдруг смешно и весело. Его поездка к ней из города на дачу, в глубокую ночь и под проливным дождем, казалась ему забавным приключением; теперь же, когда он нарвался на мужа, это приключение стало казаться ему еще курьезнее.
— Презанимательная история, ей-богу! — сказал он себе вслух. — Куда же я теперь денусь? Назад ехать?
Шел дождь, и от сильного ветра шумели деревья, но в потемках не видно было ни дождя, ни деревьев. Точно посмеиваясь и ехидно поддразнивая, в канавках и в водосточных трубах журчала вода. Крыльцо, на котором стоял Жирков, не имело навеса, так что тот в самом деле стал промокать.
«И как нарочно принесло его именно в такую погоду, — думал он, смеясь. — Черт бы побрал всех мужей!»
С Надеждой Осиповной начался у него роман месяц тому назад, но мужа ее он еще не знал. Ему было только известно, что муж ее родом француз, фамилия его Буазо и что занимается он комиссионерством. Судя по фотографии, которую видел Жирков, это был дюжинный буржуа лет сорока, с усатой, франко-солдатской рожей, глядя на которую почему-то так и хочется потрепать за усы и за бородку à la Napoléon и спросить: «Ну, что новенького, г. сержант?»
Шлепая по жидкой грязи и спотыкаясь, Жирков отошел несколько в сторону и крикнул:
— Извозчик! Изво-зчик!!!
Ответа не последовало.
— Ни гласа, ни воздыхания, — проворчал Жирков, возвращаясь ощупью к крыльцу. — Своего извозчика услал, а тут и днем-то извозчиков не найдешь. Ну, положение! Придется до утра ждать! Чёрт подери, корзина промокнет и платье изгадится. Двести рублей стоит... Ну, положение!
Раздумывая, куда бы спрятаться с корзиной от дождя, Жирков вспомнил, что на краю дачного поселка у танцевального круга есть будка для музыкантов.
— Нешто пойти в будку? — спросил он себя. — Идея! Но дотащу ли я корзину? Громоздкая, проклятая... Сыр и букет можно к чёрту.
Он поднял корзину, но тотчас же вспомнил, что, пока он дойдет до будки, корзина успеет промокнуть пять раз.
— Ну, задача! — засмеялся он. — Батюшки, вода за шею потекла! Бррр... Промок, озяб, пьян, извозчика нет... недостает только, чтобы муж выскочил на улицу и отколотил меня палкой. Но что же, однако, делать? Нельзя тут до утра стоять, да и к чёрту платье пропадет... Вот что... Я позвоню еще раз и сдам Дуняше вещи, а сам пойду в будку.
Жирков осторожно позвонил. Через минуту за дверью послышались шаги и в замочной скважине мелькнул свет.
— Кто издесь? — спросил хриплый мужской голос с нерусским акцентом.
«Батюшки, должно быть, муж, — подумал Жирков. — Надо соврать что-нибудь...»
— Послушайте, — спросил он, — это дача Злючкина?
— Чегт возми, никакой Злюшкин издесь нет. Убигайтесь к чегту з вашей Злюшкин!
курьезнее и курьезнее. Он с особенным удовольствием думал о том, как завтра он будет описывать приятелям и самой Наде свое приключение, как передразнит голос мужа и всхлипыванье калош... Приятели, наверное, будут рвать животы от смеха.
«Одно только подло: платье промокнет! — думал он. — Не будь этого платья, я давно бы уже в будке спал».
Он сел на корзину, чтобы заслонить ее собою от дождя, но с его промокшей крылатки и со шляпы потекло сильнее, чем с неба.
— Тьфу, чтоб тебя чёрт взял!
Простояв полчаса на дожде, Жирков вспомнил о своем здоровье.
«Этак, чего доброго, горячку схватишь, — подумал он. — Удивительное положение! Нешто еще раз позвонить? А? Честное слово, позвоню... Если муж отворит, то совру что-нибудь и отдам ему платье... Не до утра же мне здесь сидеть! Э, была не была! Звони!»
В школьническом задоре, показывая двери и потемкам язык, Жирков дернул за шишечку. Прошла минута в молчании; он еще раз дернул.
— Кто издесь? — спросил сердитый голос с акцентом.
— Здесь m-me Буазо живет? — спросил почтительно Жирков.
— А-а? Какому чегту вам надо?
— Модистка m-me Катишь прислала г-же Буазо платье. Извините, что так поздно. Дело в том, что г-жа Буазо просила прислать платье как можно скорее... к утру... Я выехал из города вечером, но... погода отвратительная... едва доехал... Я не...
Жирков не договорил, потому что перед ним отворилась дверь и на пороге, при колеблющемся свете лампочки, предстал пред ним m-r Буазо, точно такой же, как и на карточке, с солдатской рожей и с длинными усами; впрочем, на карточке он был изображен франтом, теперь же стоял в одной сорочке.
— Я не стал бы вас беспокоить, — продолжал Жирков, — но m-me Буазо просила прислать платье как можно скорее. Я брат m-me Катишь... и... и к тому же погода отвратительная.
— Карьошо, — сказал Буазо, угрюмо двигая бровями и принимая корзину. — Блягодарите ваш сестра. Моя жена сегодня до первой час ждала платье. Ей обещал привезти его какой-то мусье.
— Также вот потрудитесь передать сыр и букет, которые ваша супруга забыла у m-me Катишь.
Буазо принял сыр и букет, понюхал то и другое и, не запирая двери, остановился в ожидательной позе. Он глядел на Жиркова, а Жирков на него. Прошла минута в молчании. Жирков вспомнил своих приятелей, которым будет завтра рассказывать о своем приключении, и ему захотелось в довершение курьеза устроить какую-нибудь штуку посмешнее. Но штука не придумывалась, а француз стоял и ждал, когда он уйдет.
— Ужасная погода, — пробормотал Жирков. — Темно, грязно и мокро. Я весь промок.
— Да, monsieur, вы завсем мокрый.
— И к тому же мой извозчик уехал. Не знаю, куда деваться. Вы были бы очень любезны, если бы позволили мне побыть здесь в сенях, пока пройдет дождь.
— А? Bien1, monsieur. Вы снимайте калоши и идите сюда. Это ничво, можно.
тощенький матрасик.
— Холодно, — сказал Буазо, ставя на стол лампу. — Я только вчера приехал из Париж. Везде карьошо, тепло, а тут в Расея холод и эти кумыри... крамори... les cousins2. Проклятый кузаются.
Буазо налил полстакана вина, сделал очень сердитое лицо и выпил.
— Всю ночь не спал, — сказал он, садясь на матрасик. — Les cousins и какой-то скотин всё звонит, спрашивает Злюшкин.
И француз умолк и поник головою, вероятно, в ожидании, когда пройдет дождь. Жирков почел долгом приличия поговорить с ним.
— Вы, значит, были в Париже в очень интересное время, — сказал он. — При вас Буланже в отставку вышел.
Далее Жирков поговорил про Греви, Деруледа, Зола, и мог убедиться, что эти имена француз слышал от него только впервые. В Париже он знал только несколько торговых фирм и свою tante3 m-me Blesser и больше никого. Разговор о политике и литературе кончился тем, что Буазо еще раз сделал сердитое лицо, выпил вина и разлегся во всю свою длину на тощеньком матрасике.
«Ну, права этого супруга, вероятно, не особенно широки, — думал Жирков. — Чёрт знает что за матрац!»
Француз закрыл глаза; пролежав покойно с четверть часа, он вдруг вскочил и тупо, точно ничего не понимая, уставился своими оловянными глазами на гостя, потом сделал сердитое лицо и выпил вина.
— Проклятый кумари, — проворчал он и, потерев одной шершавой ногой о другую, вышел в соседнюю комнату.
Жирков слышал, как он разбудил кого-то и сказал:
— Il y lá un monsieur roux, qui t’a apporté une robe.4
Скоро он вернулся и еще раз приложился к бутылке.
— Сейшац жена выйдет, — сказал он, зевая. — Я понимаю, вам деньги нужно?
«Час от часу не легче, — думал Жирков. — Прекурьезно! Сейчас выйдет Надежда Осиповна. Конечно, сделаю вид, что не знаю ее».
— Кто от m-me Катишь? — спросила Надежда Осиповна, но тотчас же, узнав Жиркова, вскрикнула, засмеялась и вошла в залу. — Это ты? — спросила она. — Что это за комедия? Да откуда ты такой грязный?
Жирков покраснел, сделал строгие глаза и, решительно не зная, как держать себя, покосился на Буазо.
— Ах, понимаю! — догадалась барыня. — Ты, вероятно, Жака испугался? Забыла я предупредить Дуняшу... Вы знакомы? Это мой муж Жак, а это Степан Андреич... Платье привез? Ну, merci, друг... Пойдем же, а то я спать хочу. А ты, Жак, спи... — сказала она мужу. — Ты устал в дороге.
«Грязно! И куда только не заносит нелегкая интеллигентного человека!»
И он стал думать о том, что нравственно и что безнравственно, о чистом и нечистом. Как часто случается это с людьми, попавшими в нехорошее место, он вспомнил с тоской о своем рабочем кабинете с бумагами на столе, и его потянуло домой.
Он тихо прошел через залу мимо спавшего Жака.
Всю дорогу он молчал, старался не думать о Жаке, который почему-то лез ему в голову, и уж не заговаривал с извозчиком. На душе у него было так же нехорошо, как и на желудке.
1 хорошо (франц.).
2 комары (франц.).
3 (франц.).
4 Там рыжий господин принес тебе платье. (франц.)
Примечания
Впервые — «Петербургская газета», 1887, № 175, 29 июня, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась писарская копия с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).
Печатается по тексту «Петербургской газеты».
В. В. Виноградов в книге «О языке художественной литературы» (М., Гослитиздат, 1959, стр. 345—354) рассматривает «Неприятную историю» как характерный пример неисправности, «поддельности» или искаженности авторского текста. Он утверждает, что конец рассказа, начиная со слов: «Он глядел на мутное небо...», «и с стилистической и с эмоционально-идейной точек зрения» никак не связан с предшествующим развитием сюжета. «...Весь рассказ, не считая концовки, написан в водевильно-комических тонах», что, по мнению автора книги, противоречит серьезному, даже «морализирующему, дидактическому тону» концовки. Виноградов отметил и путаницу имен — Жиркова в рассказе называют то Дмитрием Григоричем (Дуняша), то Степаном Андреичем (Надежда Осиповна). Виноградов высказал предположение, что в данном случае, как и при публикации ранних рассказов периода сотрудничества Чехова в «Осколках», могло произойти искажение текста при его сокращении редактором.
Антонов, отметивший «несоответствие тощего морализующего заключения юмористическому тону всего рассказа». Путаницу имени и отчества Жиркова в речи Дуняши и Надежды Осиповны С. Антонов объясняет «амурным опытом барыни». Антонов предполагает, что «рассказ кончался словами: «Жирков тоже пожал плечами и пошел за Надеждой Осиповной». «Все, что идет дальше, приписано без ведома Чехова ‹...› либо издателем „Петербургской газеты“ Худековым, либо его сотрудником Лейкиным» (С. Антонов. Я читаю рассказ. М., «Молодая гвардия», 1973, стр. 98—99).
Однако никаких данных о том, что в 1887 г. рассказы Чехова перерабатывались и сокращались в «Петербургской газете», редактор которой С. Н. Худеков очень дорожил сотрудничеством Чехова, нет. Возможно, отмеченное Виноградовым и Антоновым нарушение логической и временной связи вызвано тем, что в тексте рассказа по условиям газетного набора был не учтен авторский знак (отступ в тексте, отточие, отбивка) перед словами: «Он глядел на мутное небо...» В ряде рассказов Чехова, таких, как «Исповедь» (1883), «Русский уголь» (1884), «Не судьба!» (1885), «Тайный советник» (1886), «Из записок вспыльчивого человека» (1887) и др., в тех случаях, когда в повествовании имеется перерыв во времени, какие-то эпизоды или сцены опускаются (часто перед фразами, начинающимися словами: «Через час...», «Через месяц...», «Вечером того же дня»), это обычно отмечается в тексте. Например, в рассказе «Месть женщины» (1884) в аналогичной ситуации сцена интимного характера также отсутствует, а после отбивки в тексте говорится о последовавших затем переживаниях героя: «Через час доктор выходил из квартиры Челобитьевых. Ему было и досадно, и совестно, и приятно...»
Что касается перехода от водевильно-комической, банально-пошлой ситуации к серьезному тону, к раздумью героя, то такой переход характерен для прозы зрелого Чехова. И «Неприятная история» — сравнительно ранний рассказ в ряду многих произведений Чехова, герои которых под влиянием тех или иных жизненных впечатлений, потрясений, открытий приходят к трезвой оценке окружающего.
СтрПрощай и помни обо мне. — Цитата из трагедии В. Шекспира «Гамлет» (слова призрака отца, обращенные к Гамлету — акт I, сц. 5).
«Привет тебе, ...» — Начало арии Фауста из оперы Ш. Гуно (1818—1893) «Фауст».
Стр. 243. Ни гласа, ни воздыхания 4, ст. 31.
Стр. 245. При вас Буланже в отставку вышел... — Жорж Буланже (1837—1891), французский генерал, с 1886 по май 1887 г. — военный министр; политический авантюрист.
Стр. 246. , ... — Жюль Греви (1807—1891) — в 1879—1887 годах президент Французской республики. Вынужден был уйти в отставку, будучи скомпрометирован аферами своего зятя, торговавшего орденами. Поль Дерулед «Житейские невзгоды» на стр. 651.