Чехов А.П.: Свадьба с генералом.

Чехов А. П. Свадьба с генералом: (Рассказ) // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 18 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974—1982.

«Драма на охоте»], 1884—1885. — М.: Наука, 1975. — С. 107—112.

Отставной контр-адмирал Ревунов-Караулов, маленький, старенький и заржавленный, шел однажды с рынка и нес за жабры живую щуку. За ним двигалась его кухарка Ульяна, держа под мышкой кулек с морковью и пачку листового табаку, который почтенный адмирал употреблял «от клопов, тли (она же моль), тараканов и прочих инфузорий, живущих на теле человека и в его жилище».

Дядюшка! Филипп Ермилыч! — услыхал он вдруг, поворачивая в свой переулок. — А я только что у вас был, целый час стучался! Как хорошо, что мы не разминулись!

Контр-адмирал поднял глаза и увидел перед собою своего племянника Андрюшу Нюнина, молодого человека, служащего в страховом обществе «Дрянь».

— У меня к вам есть просьба, — продолжал племянник, пожимая дядюшкину руку и приобретая от этого сильный рыбий запах. — Сядемте на скамеечку, дядюшка... Вот так... Ну-с, дело вот в чем... Сегодня венчается мой хороший друг и приятель, некто Любимский... человек, между нами говоря, прелестнейший... Да вы, дядюшка, положите щуку! Что она будет вам шинель пачкать?

— Это ничего... Гадость рыба, грош цена, а между тем икра — удивление! Распороть ей брюхо, выпустить оттеда икру, смешать ее, знаешь, с толчеными сухариками, лучком, перцем и — приидите, насладимся!

— Человек прекраснейший... Служит оценщиком в ссудной кассе, но вы не подумайте, что это какой-нибудь замухрышка или валет... В ссудных кассах нынче и благородные дамы служат... Семейство, могу вас уверить... отец, мать и прочие... люди превосходные, радушные такие, религиозные... Одним словом, семья русская, патриархальная, от которой вы будете в восторге...

— Это ничего не значит! Не к баронам и не к графам ведь ехать! Люди простые, без всяких этикетов... Русская натура: милости просим, все знакомые и незнакомые! И к тому же... я вам откровенно... семья патриархальная, с разными предрассудками, причудами... Смешно даже... Ужасно ей хочется, чтобы на свадьбе присутствовал генерал! Тысячи рублей им не надо, а только посадите за их стол генерала! Согласен, грошовое тщеславие, предрассудок, но... но отчего же не доставить им этого невинного удовольствия? Тем более, что и вам не будет там скучно... Нарочно для вас припасли бутылочку цимлянского и омаров жестяночку... Да и блеснете, откровенно говоря. Теперь ваш чин пропадает даром, как бы зарыт в землю, и никто не чувствует, что вы такого звания, а там, по крайней мере, всем понятно будет! Да ей-богу!

— Но прилично ли это будет для меня, Андрюша? — спросил контр-адмирал, задумчиво глядя на извозчика. — Я, знаешь, подумаю...

— Странно, о чем тут можно думать? Езжайте, вот и всё! А что насчет приличия, то даже обидно... Точно я могу родного дядю повести в неприличное место!

— Так я за вами вечерком заеду... Этак часиков в одиннадцать, попоздней, чтобы как раз на ужин попасть... по-аристократически...

В 11 часов Нюнин заехал за дядюшкой. Ревунов-Караулов надел свой мундир и штаны с золотыми лампасами, нацепил ордена — и они поехали. Свадебный ужин уже начался, когда взятый из трактира напрокат лакей снимал с адмирала пальто с капюшоном, и мать жениха, г-жа Любимская, встречая его в передней, щурила на него глаза.

— Генерал? — вздыхала она, вопросительно глядя на Андрюшу, снимавшего пальто, и кланяясь. — Очень приятно, ваше превосходительство... Но какие неосанистые... завалященькие... Гм... Никакой строгости в виде и даже еполетов нету... Гм... Ну, всё равно, не ворочаться же, какого бог дал... Так и быть, пожалуйте, ваше превосходительство! Слава богу, хоть орденов много...

большой стол, уставленный закусками и бутылками... За столом, на самом видном месте, сидел жених Любимский во фраке и белых перчатках. По его вспотевшему лицу плавала улыбка. Очевидно, его услаждали не столько предлежащие яства, сколько предвкушение предстоящих брачных наслаждений. Около него сидела невеста с заплаканными глазами и с выражением крайней невинности на лице. Контр-адмирал сразу понял, что она добродетельна. Все остальные места были заняты гостями обоего пола.

Контр-адмирал Ревунов-Караулов! — крикнул Андрюша.

Гости поглядели исподлобья на вошедших, почтительно вытерли губы и приподнялись.

— Позвольте представить, ваше превосходительство! Новобрачный Эпаминонд Саввич Любимский с супругою... Иван Иваныч Ять, служащий на телеграфе... Иностранец греческого звания по кондитерской части Харлампий Спиридоныч Дымба... Федор Яковлевич Наполеонов и... прочие... Садитесь, ваше —ство!

— Как вы его отрапортовали? — обратилась шёпотом хозяйка к Андрюше, подозрительно и озабоченно поглядывая па сановного гостя. — Я просила генерала, а не этого... как его... котр... конр...

Контр-адмирала... Но вы не понимаете, Настасья Тимофеевна. Поскольку действительный статский советник в гражданских чинах по табели о рангах соответствует генерал-майору, постольку контр-адмирал соответствует действительному статскому советнику... Разница только в ведомствах, суть же — один чёрт... Одна цена.

— Да, да... — подтвердил Наполеонов. — Это верно...

— Кушайте, ваше —ство! Извините только, пожалуйста... У себя там вы привыкли к деликатности, а у нас так просто!

— Да-с... — начал контр-адмирал после продолжительного молчания. — В старину люди всегда жили просто и были довольны... Я человек, который в чинах, и то живу просто...

С 1865-го года... В старину всё просто было... Но...

Адмирал сказал «но», перевел дух и в это время увидел молодого гардемарина, сидевшего против него.

— Вы тово... во флоте, стадо быть? — спросил он.

Ага... Так... Чай, теперь всё пошло по-новому, не так, как при нас было... Белотелые всё пошли, пушистые... Впрочем, флотская служба всегда была трудная... Это не то, что пехота какая-нибудь или, положим, кавалерия... В пехоте ничего умственного нет. Там даже и мужику понятно, как и что... А вот у нас с вами, молодой человек, нет-с! Шутишь! У нас с вами есть над чем задуматься... Всякое незначительное слово имеет, так сказать, свое таинственное... ээ... недоумение... Например: марсовые к вантам, на фок и грот! Что это значит? Это значит, что которые приставлены для закрепления брамселей, должны непременно находиться в это время на марсах, иначе надо командовать: саленговые к вантам! Тут уж другой смысл... Хе-хе... Тонкость, что твоя математика! А вот ежели, идучи полным ветром... дай бог память... На брамсели и бом-брамсели! Тут марсовые, которые назначены для отдачи марселей и бом-брамселей, что есть духу бегут с марсов на салинги и бом-салинги, потом... дай бог память... расходятся по реям и раскрепляют означенные паруса, а в это время — понимаете? — в это самое время! — люди, которые внизу, становятся на брам и бом-брам-шкоты, фалы и брасы...

— За здоровье достоуважаемых гостей! — провозгласил жених.

— Да-с, — перебил контр-адмирал, поднимаясь и чокаясь. — Мало ли разных команд... Да вот хоть бы эту взять... дай бог память... брам и бом-брам-шкоты тянуть, фалы поднимааай!!. Хорошо-с... Но что это значит и какой здесь смысл? Очень просто! Тянут, знаете ли, брам и бом-брам-шкоты и поднимают фалы... все вдруг! Причем уравнивают бом-брам-шкоты и бом-брам-фалы при подъеме, а в это время, глядя по надобности, потравливают брасы сих парусов, а когда уж, стало быть, шкоты натянуты и фалы все до места подняты, то брам и бом-брам-брасы вытягиваются и реи брасопятся соответственно направлению ветра...

— Дядюшка! — шепнул Андрюша. — Хозяйка просит вас поговорить о чем-нибудь другом. Это непонятно гостям и... скучно.

Постой... Я рад, что молодого человека встретил... Молодой человек! Я всегда желал и... желаю... От души желаю! Дай бог... Мне приятно... Да-с... А вот ежели корабль лежит бейдевинд правым галсом под всеми парусами, исключая грота, то как надлежит командовать? Очень просто... дай бог память... Всех на вееерх, через фордевинд поворачивать! Ведь так? Хе-хе...

Но дядюшка не унимался. Он выкрикивал команду за командой и каждый свой хриплый выкрик пояснял длинным комментарием. Приближался уж конец ужина, а между тем по его милости не было сказано еще ни одного длинного тоста, ни одной речи. Иван Иваныч Ять, у которого давно уже висела на языке цветистая речь, начал беспокойно вертеться на стуле, морщиться и шептаться с соседями. Раз, когда за десертом адмирал поперхнулся цимлянским и закашлялся, он воспользовался паузой, вскочил и начал:

— В сегодняшний, так сказать, день... Гм... в который мы, собравшись для чествования нашего любимого...

Да-с... — перебил его адмирал. — И ведь всё это надо помнить! Например... дай бог память... бейфуты и топенанты раздернуть, бакштаги с правой за марс!

— Мы люди темные, ваше превосходительство, — сказала хозяйка, — ничего этого самого не понимаем, а вы расскажите нам лучше что-нибудь касающее...

Вы не понимаете, потому что... термины! Конечно! А молодой человек понимает... Да. Старину с ним вспомнил... А ведь приятно, молодой человек! Плывешь себе по морю, горя не знаючи, и...

Адмирал прослезился и заговорил дрожащим голосом:

Например... дай бог память... Кливер поднимай, пошел браса, фока и грота-галсы садить!

— Тут сейчас поднимают кливер-фалы, брасопят грот-марсель и прочие, что над оным, паруса в бейдевинд, а потом садят до места фока и грота-галсы, тянут шкоты и выбирают булиня... Пла... плачу... Рад...

Генерал, а безобразите! — вспыхнула хозяйка. — Постыдились бы на старости лет! Мы вам не за то деньги платили, чтоб вы безобразили!

Какие деньги? — вытаращил глаза контр-адмирал.

— Известно какие... Небось, уж получили через Андрея Ильича четвертную! А вам, Андрей Ильич, грех! Мы вас не просили такого нанимать...

Старик взглянул на вспыхнувшего Андрюшу, на хозяйку — и всё понял. «Предрассудок» патриархальной семьи, о котором говорил ему Андрюша, предстал перед ним во всей его пакости... В один миг слетел с него хмель... Он встал из-за стола, засеменил в переднюю и, одевшись, вышел...

СВАДЬБА С ГЕНЕРАЛОМ

Впервые — «Осколки», 1884, № 50, 15 декабря (ценз. разр. 14 декабря), стр. 4—5. Подпись: А. Чехонте.

Печатается по журнальному тексту.

г. — к 10 ноября он был уже набран в Петербурге и прошел цензуру. Это видно из письма Лейкина Чехову от 10 ноября 1884 г., где указано и первоначальное, авторское заглавие рассказа: «...пересылаю Вам корректуру Вашего рассказа „Свадьба с генералом“.

“. Корректура уже подписана цензором. Пересылаю Вам для того, чтобы Вы выправили ее и возвратили мне. Я боюсь, что у нас переврали морские термины, а морского словаря в своей библиотеке не имею.

Рассказ вышел ужасно длинен, и я просто не знаю, как его помещать. К № 47 я думаю сделать прикладной полулист для объявлений, так разве уж тогда. Корректуру прошу не задержать» (ГБЛ). Однако публикация рассказа задержалась. 16 ноября 1884 г. Лейкин писал Чехову: «Теперь у меня остается Вашего только „Свадьба ‹с› генералом“. Если в запас к понедельнику не будет мне от Вас выслано рассказа, то „Свадьбу“ я не могу пускать в № 47 и оставлю ее лежать, а для № 47 напишу уж (понатужусь) сам сверхкомплектный рассказ» (там же).

С. Лазарев (Грузинский) впоследствии вспоминал: «Одна из старинных, купленных Чеховым на Сухаревке, книг — „Толкователь слов разных и терминов иностранных, в российском флоте употребляемых“ (заглавие цитирую на память, приблизительно), — по словам Чехова, дала ему тему для превосходного юмористического рассказа об отставном контр-адмирале Ревунове-Караулове...» (Чехов в воспоминаниях современников 153). В предисловии к описанию библиотеки Чехова С. Д. Балухатый высказал предположение, что книгой этой был терминологический словарь И. Яновского «Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту, содержащий: Разные в Российском языке встречающиеся иностранные речения и Технические термины, значение которых не всякому известно, каковы суть между прочими: Астрономические, Математические, Медицинские, Анатомические, Химические, Юридические, Коммерческие, Горные, Музыкальные, Военные, Артиллерийские, Фортификационные, Морские и многие другие, означающие Придворные, Гражданские и Военные чины, достоинства, должности и проч. как древних, так и нынешних времен. Ч. 1—3. СПб., 1803—1806» (см. «Чехов и его среда». Л., «Academia», 1930, стр. 205—206).

Кроме того, по словам М. П. Чехова, «книга „Командные слова для совершения главнейших на корабле действий“ (СПб., 1830) дала Чехову материал для роли Ревунова-Караулова в его водевиле „Свадьба“» (, стр. 108). Действительно, Чехов использовал этот справочник в речевой характеристике контр-адмирала. Ср., например, в «Свадьбе с генералом»: «А вот ежели корабль лежит бейдевинд правым галсом под всеми парусами, исключая грота, то как надлежит командовать? Очень просто... дай бог память... Всех на вееерх, через фордевинд поворачивать!» — и в «Командных словах»: «Предположив, что корабль лежит бейдевинд правым галсом под всеми парусами, исключая грота, надлежит командовать: 1. По местам: через фордевинд поворачивать» (стр. 85—86).

Обычай, описанный в рассказе, был широко распространен в среде московского купечества и мещанства. Чехов писал о нем тогда же в «Осколках московской жизни»: «Жених не успокоится, если не проедется по улицам в золоченой свадебной карете, если будут петь не самые лучшие певчие и октава дьякона не будет достаточно низка. Нанимай ему на свадьбу генерала, и непременно со звездой, греми ему музыка, да так, чтобы со Сретенки на Плющиху слышно было»; «Генералы да статские советники нужны купцам. Без них ни купеческие свадьбы, ни обеды, ни купеческие думы обойтись не могут» («Осколки», 1884, № 41, 13 октября, и № 51, 22 декабря).

«Свадьба» в ПССП XI, стр. 550, справедливо сказано, что пьеса 1889 г. «является переделкой рассказа „Свадьба с генералом“. Некоторые мотивы привлечены из рассказов: „Свадебный сезон“ (1881) и „Брак по расчету“ (1884)».

Сводку мемуарных очерков о свадьбах с генералами см. в примечаниях Н. С. Ашукина в сб.: «Ушедшая Москва. Воспоминания современников о Москве второй половины XIX века». М., 1964, стр. 426. Н. А. Лейкин, вслед за Чеховым, описал тот же обычай в сценке «В почетные гости зовет» («Осколки», 1886, № 34, 23 августа, стр. 3—4).