Поиск по творчеству и критике
Cлово "HISTORICAL"
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: которая, тем не менее, даже в специальных работах нередко выступает в качестве расплывчатой дорефлективной очевидности. Между тем, событийность – явление отнюдь не самоочевидное. Нарратологический подход к категории события осложняется необходимостью свести к единому знаменателю весьма разнохарактерные явления: коммуникативную событийность дискурсивного процесса и референтную событийность процесса исторического (или квазиисторического, «фикционального» в области художественной литературы). Выделение событий при анализе и истолковании истории (в любом объеме этого понятия: от анекдота до мировой истории) оказывается весьма произвольной исследовательской операцией. Ведь, как справедливо писал Ю. М. Лотман, «значимое уклонение от нормы (то есть «событие», поскольку выполнение нормы «событием» не является) зависит от понятия нормы» [39], а последнее принадлежит некоторому субъекту (ментальности, типу культуры). Иначе говоря, событие неотделимо от его пристрастной интерпретации в качестве значимого (для кого-то) деяния или происшествия. Первоначальная попытка определить феномен событийности принадлежит Гегелю, предлагавшему «установить различие между тем, что просто происходит, и определенным действием, которое в эпическом произведении принимает форму события». По Гегелю, происшествием можно назвать «любое внешнее изменение в облике и явлении того, что существует», тогда как событие есть «нечто большее, а именно исполнение намеченной цели», вследствие чего открывается «во всей его полноте цельный внутри себя мир, в совокупном круге которого движется ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: интригой) [1]. Речь идет не только о художественных текстах и порой даже не только о текстах вербальных: усилиями историков, философов, культурологов категория нарративности получила весьма широкое распространение и богатое концептуальное наполнение. Особо следует отметить роль философа Поля Рикера, историка Хайдена Уайта, литературоведа Вольфа Шмида, внесших значительный вклад в нынешнее состояние и направление нарратологических исследований. В широкое употребление понятие «нарратологии» начинает входить после новаторских работ Ролана Барта, Клода Бремона, Цветана Тодорова, в особенности «Grammaire du Decameron» (1969) последнего, хотя в качестве отрасли литературоведения нарратология имеет уже немалую историю (в российской традиции это работы А. Н. Веселовского, В. Я. Проппа, Б. В. Томашевского, О. М. Фрейденберг, М. М. Бахтина и др.; в немецкоязычной – О. Людвига, К. Фридеманн, К. Хамбургер, Ф. К. Штанцеля, В. Кайзера, Г. Мюллера; в англоязычной – П. Лаббока, Н. Фридмана, К. Брукса и Р. П. Уоррена и т. д.). Однако предмет этой научной дисциплины и, соответственно, ее эпистематический статус на сегодняшний день все еще нельзя признать вполне определившимися. В частности, категория «нарративности» трактуется весьма различно. Артур Данто, стоящий у истоков нарратологической экспансии в область историографии, свел нарративность к «повествовательным предложениям» изъявительного наклонения прошедшего времени. Классик современной нарратологии Х. Уайт значительно расширил понятие «нарративной структуры» (в частности – историографического...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: к истории понятия «интеллигенция» в русской литературе XIX века. Первый из них – каким бы архаичным ни выглядело сейчас все его литературное наследие – настаивал на том, что это он ввел в употребление понятие «интеллигенция» в том значении, которое закрепилось за ним в дальнейшем. Второй – дал, по общему признанию, как бы эталонное наполнение этому понятию. Поэтому обращение к этим двум именам равносильно обращению к истокам. Истокам того, что впоследствии так и не получило однозначного истолкования и отношения. 1 В 1931 году Борис Пастернак назвал себя, полушутя, «одним из боборыкинствующих».[211] Что означала эта самоаттестация? Тогда же Леонид Леонов в романе «Скутаревский» упомянет «интеллигенты, боборыкинское словцо».[212] Думается, для Пастернака, как и для его современников, «один из боборыкинствующих» означало «интеллигент». Тогда не вызывало сомнений, что именно П. Д. Боборыкин (1836–1921) ввел в русский язык понятие «интеллигенция»[213], закрепил этот термин за специфическим феноменом русской социальной истории, точного соответствия которому не знали другие страны и языки.[214] Исподволь готовя свой роман о судьбах русской интеллигенции в XX веке, Пастернак вспоминал произведения о духовных исканиях интеллигенции в веке прошедшем, в том числе...