Поиск по творчеству и критике
Cлово "HOFFMAN"

1. Нечепорук Е. И.: Чехов на австрийской сцене. Глава 4

Входимость: 1. Размер: 58кб.

2. Звиняцковский В. Я.: Шервуд Андерсон и Чехов

Входимость: 1. Размер: 35кб.

1. Нечепорук Е. И.: Чехов на австрийской сцене. Глава 4

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: театром. Спектакль в берлинском Хеббельтеатре в 1909 г. с его усилиями живописать настроение, с "искусственно продемонстрированной назойливой беззвучностью", как писал критик Зигфрид Якобсон 206 , оказался растянутым и монотонным. Тем не менее Хеббельтеатр свои гастроли в Вене в том же 1909 г. открыл "Чайкой". Рецензент "Нойе Фрайе Прессе", упрекая спектакль в "обстоятельности и однообразии", в то же время отмечал в нем "примечательно проникновенное, ранящее побочное действие". "В коротких, снова и снова прерывающихся сценах проходит перед нами пьеса, как фильм кинематографа". И если трактовка образов Аркадиной Розой Бертенс и Нины Заречной ("Нины Миронов" в версии переводчика Генриха Штюмке) Идой Роланд была оценена положительно (отмечены были в первой из них простота, стыдливо замаскированная страсть, во второй — убедительный тон актрисы), то истолкование образов Треплева и Тригорина показало, насколько еще далеки актеры от Чехова. Фигура Тригорина представала в изображении игравшего его актера как роковая. Отмечая, что Тригорин губит Нину из каприза, критик впадал в назидательный тон: "Так легкомыслие Тригорина становится отвратительным поступком, так любовь становится ужасным роком". "Г-н Пауль Отто нашел для роли Бориса Тригорина особую точку зрения. Он всерьез воспринял этого...

2. Звиняцковский В. Я.: Шервуд Андерсон и Чехов

Входимость: 1. Размер: 35кб.

Часть текста: Л. Н. Толстого начал публиковать в своей газете главное произведение Генри Торо “Уолден, или Жизнь в лесу” (под названием “В лесу”). В основе этого необычного в литературном отношении, чисто американского шедевра — дневниковые записи автора, построившего своими руками дом на берегу озера и уединившегося там на два года. Цель — удалиться от человеческого общества, где “масса людей ведет жизнь тихого отчаяния”, совлечь с самого себя “грязный слой мнений, предрассудков и традиций, заблуждений и иллюзий” и “попытаться нащупать твердую почву”. Это — тот джентльменский набор этико-эстетических формул, из которого поколение американских писателей начала XX века, во главе с Шервудом Андерсоном и его другом Теодором Драйзером, “вышло”, как русские реалисты из гоголевской “Шинели”. И молодой Чехов тоже немедленно откликнулся на публикацию Суворина. В письме к молодому же Короленко он отмечает “свежесть и оригинальность” этой вещи Торо, но тут же и жалуется, что “читать трудно”: “Красивые и некрасивые, легкие и тяжеловесные мысли нагромождены одна на другую, теснятся, выжимают друг из друга соки и, того и гляди, запищат от давки” (II, 130). Как сам Чехов решил проблему сочетания “свежести и оригинальности” с тем, чтобы читать (ставить, смотреть и т. п.) было легко, — всем известно....