Поиск по творчеству и критике
Cлово "KRAFT"
Входимость: 1. Размер: 131кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 131кб.
Часть текста: Сад и дом освещены. По саду снуют гости и прислуга. Василий и Яков (в черных фраках, пьяные) развешивают фонари и зажигают плошки. ЯВЛЕНИЕ I Бугров и Трилецкий (в фуражке с кокардой). Трилецкий (выходит из дома под руку с Бугровым) . Дай же, Тимофей Гордеич! Ну что тебе стоит дать? Взаймы ведь прошу! Бугров . Верьте богу, не могу-с! Не обижайте, Николай Иваныч! Трилецкий . Можешь, Тимофей Гордеич! Ты всё можешь! Ты можешь всю вселенную купить и выкупить, только не хочешь! Ведь взаймы прошу! Пойми ты, чудак! Честное слово, не отдам! Бугров . Видите-с, видите-с? Проговорились касательно неотдачи! Трилецкий . Ничего не вижу! Вижу одно только твое бесчувствие. Дай, великий человек! Не дашь? Дай, тебе говорят! Прошу, умоляю наконец! Неужели ты такой бесчувственный? Где же твое сердце? Бугров (вздыхает) . Э-хе-хех, Николай Иваныч! Исцелять-то вы не исцеляете, а деньгу тащите ... Трилецкий . Ты хорошо сказал! (Вздыхает.) Ты прав. Бугров (вынимает бумажник) . И насмешка тоже по вашей части ... Чуть что, сейчас: ха-ха-ха! Нешто можно так? То-то, что не можно ... Хоть необразованные, а все же крещеные, как и ваш брат ученый ... Ежели я глупо говорю, то вы должны наставить, а не смеяться ... Так-то. Мы люди мужики, не пудреные, кожа на нас дубленая, с нас мало и спрашивайте,...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: (сшитых нитками) тетрадей. В первой тетради утрачены два листа: начальный, где, по всей видимости, обозначено заглавие пьесы, и двенадцатый — с большей частью явления 4 первого действия. По авторской ремарке, в 4 явлении на сцене Анна Петровна, Глагольев 1, Венгерович 1, Войницев и Бугров. В сохранившемся тексте — лишь небольшой диалог Бугрова с Войницевым и никак не связанная с этим диалогом заключительная реплика Венгеровича 1. Рукопись беловая, но затем проведена большая авторская правка — главным образом, зачеркивания: синим, красным, затем черным карандашом и, наконец, бледными чернилами. В нескольких местах вместо зачеркнутого написан новый текст, отдельные листы подклеены; правка проводилась в несколько приемов и в разное время. В результате зачеркиваний возникла несообразность: в первом действии опущен конец 14 вместе с началом 15 явления, и два явления объединились в одно. Однако последующие явления не были перенумерованы автором. В дальнейшем два явления обозначены одной цифрой: 20. В нашем издании эти неточности исправлены. На сохранившемся первом, чистом, листе — карандашная запись рукой Чехова, почти совсем стершаяся, обращенная к М. Н. Ермоловой. Читаются отдельные слова: «Посылаю Вам < ... > Мар<ия> Ник<олаевна>. Не пугайтесь. Половина зачеркнута. Во многих местах < ... > нуждается еще < ... > <Уважа>ющий А. Чехов». Рукопись пьесы поступила в Государственный архив в 1920 г....
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: в острых спорах и столкновениях (критики сравнивали его с родами с наложением щипцов), и выбор чеховской пьесы для премьеры — стали объектом дискуссий, выявившим различие идейно-художественных позиций критиков и их подходов к драматургии Чехова в ее связях с современной австрийской культурой. Ряд критиков недвусмысленно высказался против постановки этой пьесы. «Стараться извлечь "Иванова" из литературной могилы нет никакого повода», — категорически заявлял О. М. Фонтана, критик эрудированный и авторитетный, мотивируя свое мнение тем, что в "Иванове" Чехов "еще в поисках самого себя", что "ни один персонаж и ни одна ситуация еще не завершены в пьесе" 178 . Однако большая часть критиков одобрительно отнеслась к выбору пьесы. "С современной точки зрения она имеет все преимущества и все недостатки первого произведения великого драматурга. Она позволяет проникнуть в процесс становления этого драматурга, который уже определенно возвещает основную тему, развитую им позже с совершенством" 179 . Для постановки на студийной сцене, по мысли Кауэра, «едва ли можно подобрать более подходящую пьесу, чем первенец Чехова "Иванов": драму, в которой Чехов — отнюдь не только великий аналитик своего времени, но пролагатель путей сегодняшнего театра — на наших глазах высвобождается из скорлупы, в которой он, человек уходящего XIX и начинающегося XX в., в высшей степени неуютно себя чувствовал <...> Яичная скорлупа, из которой высвобождается Чехов, — драматургия 80-х годов прошлого века. Она предстала в пьесе в монологах, еще больше — в мнимой вынужденности выявить внутренний процесс во внешнем действии. Это принуждение обостренно воспринимал Чехов-новеллист, который повсюду ощущается в "Иванове"» 180 . Концепция личности в пьесе Чехова часто постигалась...