Поиск по творчеству и критике
Cлово "READING"
Входимость: 4. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Входимость: 1. Размер: 129кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 17кб.
Часть текста: theory of speech genres has been developed mainly in the field of linguistics, where the principal object of study is not literary language. Drawing upon the work of linguists, this Bakhtinian critical study has therefore been undertaken with the goal of “returning” speech theory to the study of literature. A new typology of speech genres is presented that seeks to unite Bakhtin’s theory with Roman Jakobson’s model of communication and the functions of language. This thesis contends that authors understand the nature of communication in different ways, a specificity that can be extended to literary movements or even to whole cultural epochs. My hypothesis has been examined in relation to Chekhov’s understanding of communication, as it is revealed in his texts, together with that of some of his predecessors in classical Russian literature (Turgenev, Tolstoy, and Dostoevsky). Studies of communication in Chekhov have, in general, been limited to single stories and plays, or to a small sample of his work. This study examines over three-hundred and fifty Chekhov texts, including all the major plays and short stories, as well as many of the early comic stories (rarely discussed by critics). The theoretical framework of speech genres has been employed to study Chekhov’s complete oeuvre. Since the first performances of his plays by the Moscow Art Theatre, nearly a century ago, critics have pondered misunderstandings and “breakdowns of communication” between Chekhov’s characters. A critical consensus has arisen which argues that: “Chekhov’s characters do not want to understand each other. They are good...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: австралийской литературной критики, издатель журнала “Буллетин”, писал: “В Австралии трудно получить даже общее представление о современной зарубежной литературе, не считая английской, потому что книги сюда не доходят... По существу, что мы знаем о русской литературе, кроме популярных имен, или о немецкой, о скандинавской?” 1 В течение весьма продолжительного периода к числу тех иностранных авторов, о которых в Австралии существовало именно такое “общее представление”, принадлежал и Чехов. В “Библиографии австралийской художественной, переводной и критической литературы за 1833—1938 годы”, нет ни одного упоминания о Чехове 2 . Начало знакомства австралийцев с произведениями Чехова по британским переводам относится к концу 90-х годов XIX века. Но широкая австралийская публика познакомилась с его творчеством благодаря театру, прежде всего, благодаря Мельбурнскому репертуарному театру, открывшему сезон 1912 года “Чайкой” — как гласила афиша, “великой русской пьесой Антона Чехова в переводе Дж. Колдерона” (англичанина, одного из первых переводчиков Чехова) 3 . Основатель Мельбурнского театра Грегор Мак-Магон стремился привить на австралийской почве европейское движение “независимых театров”, на рубеже XIX—XX веков порвавших с коммерческими организационными и репертуарными принципами и обратившихся к “новой драме” — Ибсену, Чехову, Стриндбергу, Шоу. Именно эти имена Мак-Магон открыл для австралийских зрителей, часть которых рассматривала его мельбурнское детище как “храм искусства, празднеств и просвещения” 4 . Однако многие среди демократически настроенной интеллигенции в то время разделяли ...
Входимость: 1. Размер: 95кб.
Часть текста: независимо от того, насколько она далека от авторского замысла. Подобное расхождение существует и между критической литературой о чеховских пьесах и тем, как они воплощаются на сцене. Хотя за 1960-е — 1980-е гг. слависты и исследователи драмы внесли большой вклад в понимание нюансов и тонкостей драматургии Чехова, эти открытия не были взяты на вооружение людьми театра, которые предпочитают, в общем, идти по старой колее. Подобная замедленная реакция на новые исследования в области культуры характерна для театра, однако в случае с Чеховым это зачастую приводит к подражательным и неинтересным постановкам. Вместе с тем драматургия Чехова считается критерием, по которому оценивается уровень театральных трупп и режиссуры. Традиции Московского Художественного театра долгие годы во многом определяли интерпретацию Чехова в Америке. Инициаторами и пропагандистами так называемого “Метода”, возводимого к “системе Станиславского”, были Ли Страсберг, Стелла Адлер и другие; они относились с глубоким уважением к Станиславскому и были под сильным впечатлением постановок пьес “Три сестры”, “Вишневый сад”, ...
Входимость: 1. Размер: 129кб.
Часть текста: Д. С. Мережковский, — мертвая точка русской современности, без всякой связи со всемирною историей и всемирною культурою» [6281]. Пребывая в вынужденной эмиграции, другой видный представитель русского модернизма В. Ф. Ходасевич [6282], в поисках творческого и мировоззренческого идеала будущей России в двадцать девятом году напишет: «Чехов [умер] как будто вовсе недавно. Но столько за эти двадцать пять лет совершилось, мы столькое пережили, мы такое видели, что невольно спрашиваешь себя: да неужели же только двадцать пять лет? Так далеко от нас отодвинулась чеховская пора. При Чехове мы умирали. Теперь мы умерли, перешли «за границу». Чеховская пора для нас то, что болезнь для умершего. Но если нам суждено воплотиться вновь (а ведь только об этом вся наша молитва, только к этому — вся наша воля), то наше будущее — не «чеховские настроения», а державинское действие. Если России дано воскреснуть, то пафос ее ближайшей эпохи, пафос нашего завтра, будет созидательный, а не созерцательный, эпический, а не лирический, мужественный, а не женственный, — державинский, а не чеховский. Державин заранее должен нам стать ближе Чехова» [6283]. Ходасевич повторит избитые клише о том, что «Чехов — созерцатель: самая даже мысль о действии, тем более о властвовании, ему бесконечно чужда. <…> Чехову шум государственной машины несносен; ко всем управителям, бюрократам, властителям он стоит спиной; лицо его обращено к безгласной, унылой равнине российской, и «лишние» люди ему милее необходимых» [6284]. Вступая с Чеховым в заочную дискуссию, литератор обратит внимание на одно чрезвычайно важное обстоятельство: «Жизнь на русской земле не скоро станет прекрасна. Но завтрашние русские люди будут знать твердо, что приблизить ...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: отрывки из воспоминаний и трудов, выходивших в разные годы в России и за рубежом. Составитель книги стремился к тому, чтобы читатель, знакомясь с ними, постепенно шел к более глубокому пониманию Чехова и нашей литературы вообще. Особенно важны высказывания Л. Н. Толстого. Он – единственный из великих мастеров русской прозы XIX века, с кем Чехов был знаком лично, кого он любил так же благоговейно и глубоко, как Пушкина, Лермонтова, Шекспира. Он был живым олицетворением прошлого: когда Чехов появился на свет, уже были изданы «Детство», «Отрочество», «Юность», «Севастопольские рассказы»; когда его отдавали в гимназию, вышла великая книга – «Война и мир». Они встретились в Ясной Поляне, когда Толстой был уже знаменит и стар. Тем строже он относился к молодым писателям («…Мне Илья Львович Толстой говорил в 1912 году, – вспоминал И. А. Бунин, – что у них в доме на писателей смотрели «вот как», и он нагибался и держал руку на высоте низа дивана» [15] ). Тем характернее его отношение к Чехову, как запомнилось современникам, «отношение нежной влюбленности»; он читал и перечитывал чеховские рассказы вслух, плакал над «Душечкой». И. А. Бунин был моложе Чехова и стоял к нему ближе. Наделенный необыкновенной наблюдательностью, он в самом деле был его спутником, хорошо знавшим и его самого, и литературную жизнь тогдашней России. Он написал о Чехове целую книгу, которую, правда, не успел завершить. Его свидетельства – например, об отношении Чехова к декадансу – имеют высокую историческую ценность. М. Горький ценил Чехова по-своему: прежде всего как обличителя старой жизни, мещанства и пошлости, как неподражаемого мастера, как провозвестника новых, «еретически гениальных» форм в...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: В 4-х т. М., 1983. Т. 4. Асафьев Б. В. Композитор-драматург П. И. Чайковский // Избранные труды: В 5 т. Т. II. М., 1954. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3 т. М., 1984. Т. 1. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. М., 1953–1959. Библиотека всемирной литературы: В 200 т. М., 1967–1977: Данте Алигьери. Божественная комедия. Пер. М. Лозинского // БВЛ. Т. 28. Новая жизнь. Божественная комедия. М., 1967. У. Шекспир. Макбет. Пер. Б. Л. Пастернака // БВЛ. Т. 36. Вильям Шекспир. Трагедии. Сонеты. М., 1968. Карло Гоцци. Любовь к трём апельсинам // БВЛ. Т. 51. Карло Гольдони. Комедии; Карло Гоцци. Сказки для театра; Витторио Альфьери. Трагедии. М., 1971. Герцен А. И. Былое и думы. Т. 1 // БВЛ. Т. 73. М., 1969. Грибоедов А. С. Горе от ума // БВЛ. Т. 79. А. Грибоедов; А. Сухово-Кобылин; А. Островский. М., 1973. Уэллс Г. Машина времени. Перевод К. Морозовой / Человек-невидимка. Перевод Д. Вейса // БВЛ. Т. 188. М., 1972. Блок А. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. М.; СПб. 1997–… Блок. А. А. Собрание сочинений: В 8 т. ...